Команда Бешеного. Виктор Доценко

врача, недоуменный и напуганный, был устремлен на портфель. Алексей Дмитриевич никак не мог понять, почему портфель, оставленный им в кабинете, оказался в коридоре. Он испугался – ведь в портфеле лежала окровавленная простыня!

      – И вы не знаете, чей портфель? – спокойно спросил капитан.

      – Нет, – Микола пожал плечами.

      – А мы сейчас откроем его: может, там какие документы есть?

      – Не надо! – тут же воскликнул Алексей Дмитриевич. – Это мой портфель!

      – Ваш? – нахмурился парень. – А откуда мы знаем? Вы можете сказать, что в нем? – спросил Микола и спокойно стал открывать портфель. Он делал это настолько медленно, что Иннокентий одобрительно улыбнулся: артист, настоящий артист!

      Алексей Дмитриевич молчал. На лбу у него выступили капельки пота.

      – Ого! – воскликнул Микола, вытаскивая из портфеля окровавленную простыню. – Что это?

      – Да, хотелось бы узнать, откуда в вашем портфеле оказалась простыня, залитая кровью? – спросил капитан, не отрывая взгляда от врача.

      – Но… я… знаете… – лепетал Алексей Дмитриевич. – Я не знаю, как там оказалась эта простыня!

      – Вот как? – нахмурился капитан, потом повернулся к Миколе. – Товарищ сержант, можете быть свободны, начальству я сообщу о вашей помощи, спасибо! Если понадобитесь, вас вызовут. Поставьте портфель сюда! – кивнул он на стол перед собой.

      – Слушаюсь! – отчеканил парень, положил портфель и быстро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

      – Вот что, гражданин Косуновский… – Капитан намеренно назвал Алексея Дмитриевича «гражданином» и намеренно сделал паузу, чтобы до него это дошло: – Хватит ваньку валять!

      – Но я действительно не знаю, откуда там простыня! – нервно вскрикнул врач.

      – А вот это совсем неумно, – спокойно заметил Иннокентий. – Вы же врач и должны понять, что я сейчас отправлю эту простыню на экспертизу, а Анну Васильевну – к докторам. У нее, кроме всего прочего, возьмут на анализ и кровь. А я подкину экспертам еще и посуду из ординаторской и кабинета заведующего. Как бы вы ее не споласкивали, но следы обнаружат… – Капитан говорил таким тоном, что можно было подумать, будто ему все известно и говорит он это исключительно из сострадания к Алексею Дмитриевичу. – Как мужчина я вас понимаю, но ваше поведение сейчас никак не могу понять!

      – Господи! – неожиданно воскликнул тот чуть ли не со слезами на глазах. – Да она сама этого хотела! Как только мы в одной смене, так и обхаживает, так и обхаживает. А сегодня ночью, когда выпили коньяку… – Он махнул рукой. – Черт меня дернул! Даже не сказала, что еще девушка.

      – И что вам сразу бы не рассказать? – покачал головой капитан. – И доверия было бы гораздо больше, а сейчас?

      – А что сейчас? – насторожился тот.

      – Даже и не знаю… – Капитан снова сделал паузу, словно решая, продолжать беседу с тем, кто его однажды обманул. – Ладно, дам вам шанс, – решительно сказал он и быстро спросил: – А что скажете про Говоркова?

      – Про Говоркова? – Врач растерялся: он явно не был готов к такому повороту и этим выдал себя.

      – Не