Белый ангел смерти. Ольга Рёснес

хорошо кормила его, чаще всего парной говяжьей вырезкой, и Рэт знал: такое дают не просто так. Он знал, что Сильва ждет от него чего-то особенного.

      Так почему же теперь она бросила его, уехала, даже не по-смотрев в его сторону и ничего не сказав? Почему он теперь должен идти за этой совершенно незнакомой женщиной, идти неизвестно куда? Как это ужасно, быть брошенным!

      Собачья тоска, одиночество, вой в беспросветной ночи… Почему Сильва поступила с ним так жестоко? Почему она не убила его?

      3

      Искоса посматривая на Ксению Павловну, Рэт плетется за ней по садовой дорожке. Куда она его ведет? От ее платья и ног пахнет травой, землей, потом, малиновым соком. От Сильвы пахло совсем не так; и хотя Рэту было всего полтора года, он может уже отличить «опасное» от «обычного» и часто знает наперед, чего от человека ждать. По крайней мере, теперь к нему не испытывают неприязни, и ему ново и удивительно слышать от незнакомой женщины ласковое «зайка». И пока они шли по петляющей между грядок тропинке в другой конец сада, к деревянному домику, Рэт узнал достаточно о своей новой… Новой хозяйке? Он верит уже ее грустному «бедный ты, бедный…», и он уже не прочь на свое имя откликнуться.

      – Бедный ты мой белый зайка…

      Рэт немного притормаживает и исподлобья, вопросительно смотрит на Ксению Павловну, и в его красноватых глазах замирает просьба: «Скажи что-нибудь еще…»

      Было около семи, солнце начинало уже пригревать всерьез. Впереди – длинный и жаркий июльский день, наполненный неспешными заботами, от которых по ночам так крепко спится. День, пропитанный запахом клевера, лилий, черной смородины, нагретой солнцем земли и здоровой, загорелой кожи; день, похожий на бесконечное множество других таких же дней, ни на что не претендующих, бесследно уносящихся прочь… «Что же нам делать с ним?…» – растерянно думает Ксения Павловна, останавливаясь возле веранды. На крыльце, держа в руке кружку с только что собранной клубникой, стоит Лиза. Пальцы и подбородок у нее перепачканы красным соком, но она, не обращая на это внимания, жадно запихивает в рот переспевшие ягоды. Увидев собаку, Лиза от неожиданности ахает и, едва не подавившись и закашлявшись до слез, машет руками.

      – Где ты нашла такого урода? – вытирая загорелым локтем слезы, спрашивает она, – Ну и мерзость! Настоящая крыса!

      Рэт виновато уставился на нее, он не всегда нравился людям.

      И ноздри его уже втягивают незнакомый, сладкий запах… А впрочем, немного знакомый: как-то раз Сильва угостила его клубникой.

      Сев на ступеньку террасы, Лиза принимается не спеша, с каким-то даже пристрастием разглядывать Рэта, а тот смотрит на ягоды и глотает слюну, неловко переминаясь с ноги на ногу.

      У Сильвы часто бывали гости. Собирая потом со стола остатки и объедки, всегда не меньше ведра, она делила между тремя своими самыми прожорливыми псами дорогие деликатесы: куриные окорочка и крылья, остатки салатов и тортов, рыбу, колбасу, ветчину,