Генрика. Василий Добрынин

открытым небом, до тризны. Он знал всех поименно в своем многосоттысячном войске. Равный, он все-таки был среди равных лучшим! За это его любили, в этом был ключ к победе.

      Не воин, но великий царь

      Гефестион был первым из тех, кто стал падать ниц перед царским троном. Это был трон великого Дария, которому персы, от приближенного, до последнего, падая ниц, целовали ноги.

      Александр, занявший высокое кресло великого перса, мог бы одернуть: «Дружище, Гефестион, поднимись. Я не перс, а мы, воины – кровные братья. Мы оба равны перед богом и солнцем!» Но не одернул. Жест почитания Гефестиона был добровольным, царю понравился, и новая церемония стала священным долгом.

      Не был бы первым Гефестион, если бы не Роксана…

      На празднествах, пиршествах, переходящих из одного в другое, нескончаемых после гибели Спитамена, Александр восседал на троне, где до него восседал персидский царь Дарий. И ему, как Дарию, персидские сановники, сограждане Роксаны, целовали ногу. Роксана нашла в этом несправедливость.

      – Почему же тебе Александр Великий, – спросила Роксана, – не кланяются твои македонцы? Разве все македонцы избранники богов? Только ты – единственный сын бога. Если они не станут тебе поклоняться, то один из них захочет захватить твое место.

      Не был бы первым в поклонах Гефестион, если бы не Роксана, которую он полюбил непорочной и страстной любовью брата. Любовью смертного к привлекательной юной богине, земной от рождения. В пол-ногтя мизинца не было и не может быть поползновений к телесной любовной связи, да только желания, мысли, капризы прекрасной Роксаны, священны для Гефестиона…

      Александр ответил Роксане, что он среди равных, равный, Гефестион знал, что все так, но он слышал… Роксана сказала, и Гефестион первым, за ним все другие греки и македонцы стали падать ниц перед Александром по персидскому способу и обычаям.

      Он ведь не знал, что смертью врага Спитамена обрезан лучик любви в душе бывшей Али Рокшанек. В пустоте горьким мёдом бродили желания: пол-мира, весь мир у ног, и, конечно, царские почести. Что оставалось красивой женщине с опустевшим сердцем…

      ***

      «Уже не воин, но великий царь…» – горько усмехнулся Каллисфен, наблюдая падение греков и македонян к стопам царя Александра.

      Каллисфен, племянник Аристотеля – в числе самых близких из приближенных к царю. Гражданская честь и просвещенный ум Каллисфена очень нужны царю и великому государству.

      – Мы с тобой, – говорит Александр, – стоим на одной высоте перед всем человечеством. Меня любят и уважают за то, что способен грозить всему миру; а ты не способен грозить никому, но людям нужны твои ум и честь.

      Каллисфен, на тему высоты перед всем человечеством, не отзывается.

      – Почему? – спросил Александр, – Ты не рад всенародной любви и равенству с Македонским?

      – Это погубит меня.

      – Каким образом?

      – Не знаю, но лучшим образом погубить человека нельзя.

      – Не понимаю… – правда, не понимал его царь.

      Проблема