Бумеранг на один бросок. Евгений Филенко

и стеснительно улыбнулся. Так мог бы улыбаться гизанский сфинкс (уверен, я не первый, кому в голову пришло такое сравнение!). Или Читралекха, если бы у нее было чувство юмора.

      – Ну что? – спросил дядя Костя. – Годится? Пошли, скрепим наш уговор, выпьем на брудершафт.

      – Чего-чего выпьем?!

      – Это старинный русский обычай. Если двое переходят на короткую ногу, то обязательно выпивают по большому стакану томатного сока. Ну, там еще всякие глупости, вроде троекратного поцелуя, но это мы опустим…

      – Мне кажется, «брудершафт» – не русское слово, – заметил я осторожно.

      – Кто тебе такое сказал?! – поразился он. – Наплюй тому в глаза, кто говорит эти глупости. «Брудершафт», «бутерброд», особенно с ветчиной и салатом, и «бормоглот» – исконно русские слова. Никто не лишит нас национальной культуры! Может быть, и «Северин» – не русское имя?!

      Где-то спустя полминуты, уже на веранде, до меня дошло, что он прикалывается. Нет, права была мама: я действительно туго соображаю, но теперь хотя бы знаю, почему. Во всем виновато мое темное эхайнское происхождение (ей-богу, неплохая отмазка на будущее, хотя вряд ли можно будет ею злоупотреблять). И я немедленно пустил этот аргумент в ход:

      – Вообще-то, я эхайн.

      – Тогда скажи мне что-нибудь по-эхайнски, – фыркнул дядя Костя. – Не можешь? То-то, эхайн липовый. Это я могу часами трындеть на эхойлане, как истинный т’гард Светлой Руки, а ты и русского-то еще толком не знаешь…

      И он произнес длинную фразу на неприятном и абсолютно нечеловеческом языке, лязгая, щелкая и придыхая.

      – Зато я могу вот так, – сказал я и переплел руки, как учила тетя Оля. – А вы нет. И кто из нас больше эхайн?

      – Вздор! – закричал дядя Костя, попытался повторить и обломался.

      Мы выпили томатного сока. Дядя Костя крякнул, утерся – я слегка струхнул, что он все же потребует троекратного поцелуя, – и сказал:

      – Ну, теперь скажи мне что-нибудь, используя местоимение второго лица в единственном числе.

      – Чего-о? – переспросил я и понял, что снова торможу.

      – Обратись ко мне, как подобает после стакана томатного сока!

      – Сейчас… сейчас… А вы…

      – Дам по шее, – сказал он ласково.

      – А ты… – я поразился, как легко мне это далось, – умеешь читать мысли?

      – Умею, – кивнул он. – Но только самые дурацкие. К счастью, у большинства окружающих только такие и есть. У тебя, например. Открыть, о чем ты сейчас думаешь?

      – Нет! – запротестовал я.

      13. История тети Оли Лескиной

      Тут на веранду пришла мама, а следом за ней и тетя Оля.

      – Ну вот, примерно, об этом, – сказал дядя Костя.

      – Что это вы тут делаете с такими плутовскими физиономиями? – строго спросила мама. – Интригуете за моей спиной?

      – Как ты могла такое подумать обо мне, Леночка! – воскликнул дядя Костя, скорчил плутовскую физиономию, как он ее понимал, и мамины подозрения стократно усугубились.

      – Отвратительно