Если однажды зимней ночью путник…. Итало Кальвино

ты попал в магнитное поле; от его притяжения тебе не уйти. Не теряй времени, у тебя прекрасный повод завязать знакомство – общие интересы. Для начала можешь козырнуть своей начитанностью. Чего ты медлишь? Вперед!

      – Значит, и вы, ха-ха, предпочли поляка, – произносишь ты как можно более непринужденно. – Ну и книжонка: не успел начать – и на тебе, такая липа. Мне сказали, что вы… Вот и я остался с носом. Но, как говорится, взялся за гуж… Короче, я отказался от той и беру эту. Бывают же такие совпадения.

      М-да, вообще-то мог бы и повразумительнее. Ну уж ладно, главное ты худо-бедно выразил. Теперь ее очередь.

      Улыбается. У нее ямочки. Она нравится тебе все больше.

      Она:

      – Ой, да, и мне хотелось прочесть стоящую книгу. Поначалу как-то не шло. Потом втянулась, стало интересно… А когда все оборвалось, я так разозлилась! И автора словно подменили. Недаром я чувствовала, что эта вещь совсем не похожа на его прежние вещи. Оказалось, это Базакбал. Занятный автор. Никогда раньше не читала.

      – Я тоже, – можешь согласиться ты уверенно, уверяюще.

      – Хотя, на мой вкус, повествование чересчур расплывчатое. Если поначалу я слегка теряюсь – это еще ничего. Но когда первое впечатление – сплошной туман, то, боюсь, после того как он рассеется, пропадет и всякое желание читать дальше.

      Ты задумчиво качаешь головой:

      – Пожалуй, верно. Такая опасность есть.

      – Гораздо больше мне нравятся романы, – добавляет она, – которые сразу вводят тебя в мир, где все точно определено, обозначено, оговорено. Приятно сознавать, что все обстоит именно так, а не иначе; даже то, что на самом деле меня совершенно не волнует.

      Ты согласен? Ну так выскажись.

      – Еще бы, такие книги, конечно, стоят того.

      Она:

      – Не стану отрицать: этот роман по-своему привлекателен.

      Ну же, ну, не дай разговору зачахнуть. Говори что попало, только не молчи.

      – А вы… много читаете? В основном романы? Я тоже. Иногда. Правда, меня больше занимает публицистика…

      И это все, на что ты способен? А дальше-то? Заглох? Ну, тогда прости-прощай. Неужели трудно спросить хотя бы: «А это вы читали? А вот это? А что вам больше понравилось?» То-то. Теперь разговоров на полчаса хватит.

      Вся беда в том, что она читала намного больше тебя. Особенно зарубежных авторов. Вдобавок у нее поразительно цепкая память. Она ссылается на вполне конкретные эпизоды. К примеру:

      – Помните, что говорит тетушка Генри, когда…

      А ты-то брякнул это название, потому что оно у всех на слуху. Но кроме названия и знать ничего не знаешь об этой книге. Тебе доставляло удовольствие внушать окружающим, будто ты ее читал. Теперь приходится лепетать нечто уклончивое, вроде:

      – На мой взгляд, сюжет затянут.

      Или:

      – Очаровательная вещь, в ней столько иронии.

      Она возражает:

      – В самом деле, вы находите? Я бы не сказала…

      И ты чувствуешь, что сел в лужу. Ты запальчиво берешься обсуждать