Случаи. Шутки. Афоризмы. Фаина Раневская

нижайшая просьба.

      Вечером звонок Раневской:

      – Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне.

      – Даю слово, Фаина Георгиевна.

      – Скажите мне, я не самая паршивая актриса?

      – Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете.

      – Да? Тогда ответьте мне: как я могу работать с режиссером, который сказал, что я говно?!

      Кино – заведение босяцкое.

      О своих работах в кино: «Деньги съедены, а позор остался».

      – Сняться в плохом фильме – все равно что плюнуть в вечность.

      – Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»

      – Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.

      Глава III

      Искусство, или Месса в бардаке

      – Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, – требует капризная молодая актриса.

      – Все будет настоящим, – успокаивает ее Раневская. – Все: и жемчуг в первом действии, и яд – в последнем.

      Раневская всю жизнь мечтала о настоящей роли. Говорила, что научилась играть только в старости. Все годы копила умение видеть и отражать, понимать и чувствовать, но чем тверже овладевала грустной наукой существования, тем очевиднее становилась невозможность полной самореализации на сцене. Оказалось, нет для нее ни Роли, ни Режиссера. Роль не придумали. Режиссер не родился.

      Увидев исполнение актрисой X. роли узбекской девушки в спектакле Кахара в филиале «Моссовета» на Пушкинской улице, Раневская воскликнула: «Не могу, когда шлюха корчит из себя невинность».

      Раневская хотела попасть в труппу Художественного театра.

      Качалов устроил встречу с Немировичем-Данченченко. Волнуясь, она вошла в кабинет. Владимир Иванонович начал беседу – он еще не видел Раневскую на сцене, но о ней хорошо говорят. Надо подумать – не войти ли ей в труппу театра. Раневская вскочила, стала кланяться, благодарить и, волнуясь, забыла имя и отчество мэтра: «Я так тронута, дорогой Василий Степанович!» – холодея произнесла она. «Он как-то странно посмотрел на меня, – рассказывает Раневская, – и я выбежала из кабинета, не простившись». Рассказала в слезах все Качалову. Он растерялся – но опять пошел к Немировичу с просьбой принять Раневскую вторично. «Нет, Василий Иванович, – сказал Немирович, – и не просите; она, извините, ненормальная. Я ее боюсь».

      Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли «Пышки», и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: «Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей».

      Осенью 1942 года Эйзенштейн просил утвердить Раневскую на роль Ефросиньи в фильме «Иван Грозный». Министр кинематографии Большаков решительно воспротивился и в письме секретарю ЦК ВКП(б)