Случаи. Шутки. Афоризмы. Фаина Раневская

решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.

      – Господи! У вас даже окно не открывается…

      – По барышне говядина, по дерьму черепок…

      Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:

      – Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!

      Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого «вождь народов» произнес короткий спич:

      – Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…

      – Как вы живете? – спросила как-то Ия Саввина Раневскую.

      – Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, – ответила Фаина Георгиевна.

      – Фаина Георгиевна, как ваши дела?

      – Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью – повидло.

      – Как жизнь, Фаина Георгиевна?

      – Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.

      – Жизнь – это затяжной прыжок из п…зды в могилу.

      – Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.

      – Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.

      – Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.

      – Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».

      – Почему вы не пишете мемуаров?

      – Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.

      Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:

      – Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула…

      – Паспорт человека – это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя.

      Раневская говорила:

      – Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!

      «Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф). Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки…» 48-й год, 30 мая.

      (Из записной книжки народной артистки.)

      Раневская