Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники. Максим Привезенцев

на несколько часов, манит задержаться еще на сутки, на месяц, на год, а то и на всю жизнь.

      …Но маршрут был расписан по дням, наутро объявлен старт, и надо было как-то внутренне собраться и подготовиться или – попросту – отдохнуть и оттянуться. До прилета в Астрахань у меня был очень напряженный график, я летал во Владивосток, потом вел какие-то переговоры в Москве, – необходимо было переключение, полная смена плана.

      И мы отправились к ребятам в «Harley bar», есть воблу. Вобла и Астрахань идеально сопряжены друг с другом.

      У входа в бар Макс Любер сказал:

      – Вот, ворота в нашу Азию.

      – По-моему, просто дверь в кабак, – ответил ему Вася.

      И мы рассмеялись. Каждый шаг по этой земле можно трактовать совершенно по-разному.

      Жареная вобла, кстати, оказалась куда вкусней более привычной для нас, вяленой. И это тоже непреложный факт повседневной астраханской жизни.

      …В гостинице перед сном я решил почитать. Так и заснул с планшетом в руках, думая про какие-то странствия по долинам Алтая и Гималаев. А ночью мне приснился Гурджиев, собственной персоной. Он был точно таким же, как в фильме – уже достаточно пожилой кавказский человек, немного похожий на Сталина. Не зря, говорят, они дружили в семинарии.

      Я только выкатил из гаража мотоцикл, а тут он подходит:

      – Здравствуй, Максим!

      Самое интересное, я ничуть не удивился.

      – Доброе утро, – говорю, – Георгий Иванович.

      – Можно я мотоцикл твой посмотрю? – спрашивает.

      – Конечно.

      – Как ты к дороге подготовился? – интересуется.

      И тут я сразу не нашелся, что ответить. Вопрос этот был в самую точку. Именно с технической точки зрения я как раз не очень хорошо подготовился к дороге. Забрал «Иваныча» у механика и сразу отправил его попутным транспортом в Астрахань вместе с двумя BMW ребят. То есть не покатался хотя бы по городу, не вкатился в сезон.

      Подумал и отвечаю:

      Даже не знаю, как сказать. Вроде готов.

      А Гурджиев внимательно так рассмотрел седло, сумки, потрогал защитные дуги, руль, а потом говорит:

      Ну, конь как конь. Коню в первую очередь в зубы надо смотреть.

      Я удивился.

      Зубы, – пояснил Георгий Иванович, – чтоб понять, молодой ли конь? У тебя не очень молодой, но тебя знает, любит. Сам подумай. На восток с тобой пошел. А мог бы в конюшне остаться. И что бы с тобой было?

      Риторического этого вопроса я до конца не понял, но во сне некогда было переспрашивать.

      Картинку всегда целиком имеет смысл видеть, – добавил Гурджиев наставительно и посмотрел на меня с нехорошим таким кавказским прищуром.

      Мне даже как-то не по себе стало, но тут Георгий Иваныч пропал. Как в кино смена кадра. И дальше уже безо всякой логики понеслись совсем иные картинки. Я увидел, что мчусь по абсолютно ровной и пустой черной высушенной земле. На чем еду, не только не