Золотая удавка. Наталия Антонова

кивнул.

      – Какие мотивы могут быть у них?

      – Сказать сложно. Но, судя по сухим страницам протоколов, никто из них не любил Евгению.

      – А хозяина?

      – К нему вроде бы отношение было неплохое.

      – Спасибо.

      – Не за что, дорогая. Кстати, завтра я собираюсь поехать туда и расспросить свидетелей еще раз лично. Могу прихватить тебя с собой. Поедешь?

      – Еще спрашиваешь!

      Увлеченные разговором, они даже не заметили, как Морис собрал посуду и скрылся на кухне. И только сейчас Мирослава это заметила.

      – Фу-ты! – сказала она и, поднявшись с кресла, добавила: – Пойду помогу.

      – Он, наверное, давно уже сам управился, – заметил Шура.

      – Морис завтра поедет с нами.

      – Не возражаю.

      Миндаугас появился в дверях с несколькими поленьями в руках. Опустился возле камина, отодвинул решетку и положил дрова в огонь.

      Обрадованный новой порцией угощения, уже почти уснувший огонь заплясал веселее.

      Часы пробили двенадцать.

      Было слышно, как за окном завывает ветер и шлепает тяжелыми редкими каплями дождь.

      Дон спрыгнул с кресла, потерся всем телом о ноги Мирославы, поднял голову, поймал ее взгляд и тихо мяукнул.

      – И что все это значит? – спросил Шура.

      – Хочет, чтобы мы пошли спать.

      Шура фыркнул.

      – Кстати, я тоже хочу того же, – сказал Морис. – Спокойной ночи!

      Он подхватил на руки кота и вышел из гостиной.

      – Не, ну, викинг распоряжается твоим котом, как своим собственным, – не выдержал Шура.

      – Ты кого больше ревнуешь, – засмеялась Мирослава, – меня или кота?

      – Никого я не ревную, – отмахнулся Наполеонов.

      Он подумал и вздохнул:

      – Да и не стоит мне ссориться с Морисом даже из-за вас обоих, – он усмехнулся, – любовь любовью, а кушать хочется всегда.

      – Поросенок ты, Наполеонов, – беззлобно обругала друга Мирослава и, пожелав ему спокойной ночи, тоже удалилась.

      А Шура еще несколько минут сидел прямо на полу и смотрел на угасающий огонь, потом на завораживающее мерцание углей.

      Мысли в его голове проносились причудливыми обрывками. Они были, казалось, обо всем и ни о чем конкретно.

      Глава 5

      Утро бледными жемчужными накрапами стекало по стеклу…

      За окном было тихо. Казалось, все вокруг затаилось и чего-то ждет.

      Мирослава встала рано. Разбила яйца и вылила их в миску, которую тотчас забрал у нее Морис.

      Вздохнув, она принялась резать очищенный от шелухи лук.

      Морис, глядя на ее слезы, уже собрался и лук сам нарезать, как вдруг она сказала:

      – Шура после завтрака поедет в дом Бельтюкова. И я с ним.

      Миндаугас кивнул.

      – Я бы хотела, чтобы ты поехал с нами. Поедешь?

      – Куда же я денусь, – усмехнулся он, – ведь вы – моя работодательница.

      – Тогда взбивай яйца быстрее, – усмехнулась она. – Наполеонов, едва продрав глаза, затребует завтрак.

      В подтверждение ее слов из коридора раздался голос Шуры:

      – Мы завтракать скоро