Близится утро. Сергей Лукьяненко

излагал, да в случае необходимости порол напроказивших детишек-аристократов…

      Я усмехнулся.

      – Порол-порол, – развеял мои сомнения Жан. – Что, думаешь только простолюдины детей через розгу уму учат? Порой и графеныш так учудит, что без должной порки не обойтись. Маркусу хоть нечасто, но тоже перепадало… по заслугам. Так вот, тот учитель, он в Индии прожил немало. Любил порассказывать про дела в колонии, и занимательно весьма! Только вот слишком откровенно – кроме романтики и про грязь упоминал, и про страшные болезни, про секты кровожадные и про нищету ужасающую. Вряд ли Маркус захочет отправиться в Индию! Что у нас осталось?

      – Африканские земли… Ацтеки…

      Жан покачал головой. Он напряженно размышлял, будто перед ним была карта расстелена.

      – Нет… не то. Не то! А ведь вертится в голове… на язык просится.

      – С Миракулюсом ты тогда хорошо угадал… – тихонько вставил я. – Подумай, Жан… Может, на родину матери подастся?

      – Нет. Родня и без того Маркуса не слишком-то жаловала. А уж теперь, когда его сам Владетель ищет…

      С каждым мгновением, пока Жан предавался размышлениям, моя вера в него таяла. Нет, не получится такого, чтобы вновь он угадал путь Маркуса. Ничего он не знает.

      Или, напротив, знает? Но комедию устраивает?

      – Слушай, Жан Багдадский… – начал я. И тут лицо старика осветилось благостной улыбкой.

      – Правильно, Ильмар! Молодец. Руссия для него заказана. В Державе – схватят. В колонии – не добраться, да и душа к ним не лежит. Значит, через Османскую империю. И путь почти как прямой, и побезопаснее других!

      – Что – через Османскую империю? – совсем уж ничего не понимая, спросил я.

      Лекарь вздохнул:

      – Ильмар, Маркус – из тех людей, что ногу поднимая, уже знают, куда ее поставят. Скажи… никогда он не говорил с тобой о земле иудейской?

      – Нет.

      – Значит, точно. О том думал.

      – А ведь ты прав, старый лис! – воскликнул Антуан. – Прав!

      – Зачем ему в Иудею… – начал я. И замолчал, потому как понял.

      – Искупитель он или Искуситель, а другой дороги ему нет! – тонко вскрикнул Жан. – Понял, Ильмар? Ты что, думаешь, чтобы в силу вступить, Маркусу надо возмужать? Это дело десятое! Где бы и как бы он ни прятался, его в Иудею тянуть будет!

      – Зачем? – тупо спросил Йенс.

      – Чтобы понять, кто он есть, – ответил, вместо негодующе всплеснувшего руками Жана, его старый друг. – Чтобы прийти туда, откуда начал свой путь Искупитель.

      – Или – туда, где Искусителю предрешено с Искупителем сразиться… – прошептал Йенс. – В Мегидду.

      – Это пока неведомо, – отрезал Жан. – Но двинутся они через османские земли… вроде как и не под Державой страна, и в то же время особых интриг не плетет, живет себе помаленьку, своему Богу молится… Ильмар! Как бы ты в Османскую империю добирался? Если тебя ищут, если денег немного, если торопиться приходится?

      – Через Паннонию, – не раздумывая ответил я. – С одной стороны граница ханства, на нее все внимание. А с османами