При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века. Ренат Асейнов

на некоторых эпизодах, которые наиболее ярко демонстрируют «политическую программу» Карла Смелого. Проблема «общего блага» и защиты интересов подданных государем обыгрывается в нескольких сценках. Интерпретация второго подвига Геракла, представленного на торжествах в Брюгге в 1468 г., указывает на то, что правителю надлежит защищать не свои частные интересы, заботиться не о личном благе, но об интересах государства. Геракл, в трактовке автора, первым привозит в Грецию овец, что способствует обогащению страны благодаря производству шерсти. Этим поступком он показывает пример другим государям, которые должны всё свое время тратить на достижение своей основной цели – «общего блага»[171]. При описании еще нескольких подвигов зрителям сообщается мораль: совершив доблестный поступок, Геракл принес народу мир и благоденствие[172], и в конечном итоге именно эта задача определяет все его действия. Другой подвиг интерпретируется как необходимость быть справедливым по отношению к любому человеку независимо от его положения в обществе. Государи призываются к ниспровержению тиранов, которые не признают этого[173]. Подобные размышления о роли государя перемежаются с вполне традиционными представлениями о нём как о доблестном рыцаре, примере добродетели. Это в очередной раз подчеркивает эклектичность политической мысли в Бургундском государстве.

      Переплетение этих концепций власти государя в политических идеях Карла Смелого, даже тех, которые на первый взгляд противоречили друг другу, преследовали одну цель – идеологическое обоснование притязаний на совершенно новый статус его власти, единственной в своем роде, которая способна и по происхождению, и по своим функциям обеспечить существование государства и подданных. Она должна была вырваться из традиционных феодальных представлений, например, о том, что государь обязан довольствоваться доходами со своих земель и только в экстренных случаях может рассчитывать на помощь населения, а также утвердить высшую судебную власть правителя. Всё это могло бы помочь герцогам в проведении политики централизации.

      Одним из способов укрепить власть государя и придать ей таким образом характер «власти для всех» стало провозглашение верховенства государя в сфере отправления правосудия. Проводников этой политики, безусловно, вдохновлял пример Франции, где реализация высшей судебной власти монарха сыграла ведущую роль в процессе укрепления королевской власти[174]. Утверждение этого принципа в Бургундии означало не только притязание герцогской власти на верховенство в своих владениях, но и независимость от французской короны, ибо право на высшую судебную власть было важным показателем не только уровня политического могущества государя, но и суверенного характера государства. Препятствием на пути достижения герцогами высшей судебной власти являлся Парижский Парламент, олицетворявший собой суверенитет французского монарха[175].

171

La Marche O. de. Mémoires. Vol. III. P. 145.

172

Ibid. P. 146, 185-186.

173

Ibid. P. 185.

174

Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции XIII—XV вв. М., 1989. С. 44-82; Цатурова С. К. Священная миссия короля-судии, ее вершители и их статус во Франции XIV-XV вв. // Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти. С. 78-95.

175

Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции. С. 46-49.