Три шершавых языка. Сергей Александрович Алексеев

он уже слышал наверное более тысячи раз и столько же раз давал согласие.

      – Ладно! Мм… в общем когда-нибудь свидимся, я уверен в этом, – завершил Курт разговор, мягко ударив его по плечу кулаком, а затем удалился проем двери.

      ***

      Курт знал что говорил, и с его уходом незамедлительно началась какая-то нелепая возня в расположении. Общество пусть еще недоросликов, но все же мужчин радостно встретило падение оков, ограничивавших их свободы, и теперь первостепенной задачей каждого стояло как можно скорее выявить, кому достанется место лидера, окажется ли он его сторонником, и какие новые порядки всех с этим ждут. Первые три дня практически ничего серьезного не происходило. Один присматривался к другому, в умах и разговорах вспоминались старые обиды и изредка былые заслуги. Откуда ни возьмись объявлялись крепкие друзья, хоть раньше этого никто не замечал, и постепенно группки таких «друзей» росли и при этом наглели. На четвертый, пятый, шестой день произошли первые стычки. Так ознаменовалось деление власти внутри отдельных групп, либо кто-то осознав, что за ним стоит сила, вел себя отчаянно нагло. За полторы недели после начала событий выделились две примерно равные по числу активных участников группы во главе с их царьками, конкурирующих между собой. Весь обывательский мир в зрительским напряжением наблюдал, как за спинами дежурных воспитателей вспыхивали мелкие драки и прочие трения между ее членами. Как правило до больших кровопотерь дело не доходило, скорее это было похоже на брачные бои древесных лягушек, раздувающих друг перед другом пузыри, размеры которых и доказывали состоятельность хозяина. В конце концов победу одержала одна конкретная группа, число сторонников которой вдруг неожиданно возросло. Вторая же, как бы ушла в подполье, собрав остатки своих членов. Правда была еще одна компания людей, про которую я забыл упомянуть, к тому же достаточно многочисленная, и те, кто избежал участи стать ее членом называл ее бандой объедков. Ее участников никто не хотел брать к себе в виду практической бесполезности ее членов, неспособных ни драться, ни что-то кому-то доказать. Среди них оказался и Марк, притом совершенно по иной причине. Новым царькам пришлось здорово поломать свою голову, чтобы предположить, что у него на уме и как с ним быть. Хотя каждый, положа руку на сердце, мог припомнить как «повезло» Марку с Куртом, но культ личности старого лидера отчаянно оплевывался и растаптывался. Вместе с ним открыто презиралось все то, что было частью старого режима. Кроме того, Марк за последние годы резко дал в рост и благодаря тяжелым тренировкам, к которым принуждал его так называемый наставник, уже совсем не выглядел человеком, готовым спокойно стерпеть провокацию или даже надменное отношение. Следовало для начала проверить его на твердость.

      Два месяца его никто не трогал, словно его и не существовало. Банда объедков была вполне многочисленной, и потому не было труда найти кому выполнять самую нелицеприятную работу. Марк спокойно учился, делал уроки,