Рассказы геолога. Повести и рассказы. Анатолий Музис

набрасывала в альбом эскизы возникающего лагеря, но увидев, что начальник высыпает в ведро какую-то гальку, подошла и полюбопытствовала:

      – Что это?

      – Сейчас увидите, – пообещал Нюкжин.

      Он дотащил отяжелевшее ведро до реки и погрузил в воду. Мокрые гальки «проявились», как фотоснимки в проявителе. Они выражали целый спектр красок и узоров – полосчатых, кольцевых, замысловато-кружевных.

      Агат

      Не в силах оторваться от их колдовских чар, он доставал из ведра обмытые гальки и рассматривал одну за другой. Руки заледенели, да и ноги в резиновых сапогах стыли. Тогда он разогнулся и увидел неподалеку второе ведро. Ася сложила в него оставшийся ливер и поставила в ледяную воду Седёдемы. А Герасим придавил тяжелым валунчиком, чтобы не снесло.

      Два ведра, два подхода к жизни, два интереса.

      Нюкжин слил часть воды и пошел к костру.

      – Смотрите, – показал он. и снова начал перебирать гальки. – Вот сердоликовый агат. А это оникс… Это опал… А этот!

      Желто-красен он словно весна,

      Что тепло и цветы нам приносит.

      И прозрачен он, словно слеза,

      Что застыла на лютом морозе…

      Оникс

      В Светлане ожила восторженная душа художника. Она замерла над ведром.

      – Изумительно!

      Подошли Герасим и Андрей.

      – Порядок! – сказал Герасим.

      Он уселся на толстом бревне, как на завалинке, и сразу потянулся за чайником. А Андрей спросил:

      – Что это у Вас?

      – Клад, – сказал Нюкжин. – Посмотрите, на чем мы стоим.

      Он высыпал гальку из ведра. Мокрые сердолики засветились всем своим разноцветьем, резко отделяясь от серой монотонной гальки косы.

      Опал (кахолонг)

      Андрей нагнулся, посмотрел одну гальку, другую, сказал задумчиво:

      – Любопытно.

      А Герасим неторопливо размешал сахар, сделал глоток. Потом выбрал гальку покрупнее, повертел в руках, рассматривая – что же в ней интересного? Затем хозяйственно выдернул из бревна топор и ударил обушком, обнажив кольцевой желто-розовый узор.

      – Герасим! – вздрогнул Нюкжин.

      – Камень… – пожал плечами Полешкин. – Что его жалеть?

      – Посмотри, какую красоту испортил.

      – От одного не убудет.

      Нюкжин смотрел в равнодушные глаза Герасима, но видел, какими безумными они были, когда тот стрелял сохатого.

      – Они что, драгоценные? – спросил Андрей.

      – Полудрагоценные. Сердолик – это минерал группы халцедонов желто-оранжевой окраски.

      – Кулоны из них можно делать или брошки, – заметил Герасим.

      – Завтра отберем пробы на анализы, ящика два-три, – продолжил свою мысль Нюкжин.

      – Лодки перегружены.

      Герасим не вспомнил