Не принц, но сойдёшь. Лана Каминская

не удержалась и чихнула. За шаром последовала колода карт, старая, потрёпанная, со стёртыми картинками.

      Ловкие пальцы начали с карт, вытаскивали из колоды одну за другой, поворачивали рубашкой вниз и клали на стол. Ярко накрашенные губы шевелились и бормотали что-то неразборчивое, чёрные вьющиеся волосы упали на лицо, но в этот раз Лачтна была сосредоточена и не обращала на них никакого внимания. Закончив с картами, она задумчиво покачала головой и коснулась ладонью шара, который тут же вспыхнул ярко-малиновым светом и начал медленно вертеться.

      Сколько ни всматривалась, Арлина ничего не смогла увидеть в шаре, но Лачтна впилась в него хмурым взглядом и в сторону Арлины даже не смотрела. А когда, наконец, подняла голову, то выражение её лица не предвещало ничего хорошего.

      – Всё так плохо? – вырвалось у Арлины.

      – Не выходи замуж, и не умрёт твой любимый. Женится со временем на другой, забудет тебя, но жив будет, а, возможно, будет и счастлив. Не придётся тебе надевать платье вдовье, но и белого больше никогда примерить не удастся.

      – Это не выход, – возмутилась Арлина. – Мы с Мартаном созданы друг для друга. Я жизни своей не смыслю без него.

      – Но иначе смерти не избежать. Смерть не хворь, лекарства от неё ещё никто не придумал.

      – Есть один такой шибко умный.

      Хриплый и замогильный голос, будто вырвавшись из сырого, покрытого гнилью подземелья, прорезал тьму. Арлина вздрогнула, взяла со стола свечу и, подавшись вперёд, посветила в сторону голоса. В углу, заваленном тряпками, лентами, бантами, павлиньими перьями, меховой шапкой и дырявым глобусом, полулежал, скрючившись, старик. Весь в лохмотьях, в обнимку с обшарпанной деревянной палкой, он морщился от яркого света и беззвучно шевелил губами.

      Арлина подозрительно прищурилась. На мгновение ей показалась, что она уже видела его ранее, но где и когда, вспомнить не могла.

      – Кто ты такой? – гордо вскинув голову, крикнула она.

      Повелительный тон призывал подняться и отвесить с дюжину поклонов. Но старик не шелохнулся, а только вскинул сухую морщинистую руку, заслоняя чувствительные глаза от света свечи.

      – Кто ты и как смеешь подслушивать? – громко повторила Арлина.

      – Это я его сюда привела, – поспешила вмешаться Лачтна, забирая свечу у Арлины и возвращая её на стол. – Бедному нищему осталось недолго. До весны хоть бы протянул. Уже которую неделю вижу его на площади: спит в подворотнях, питается объедками, да мальчишки ещё издеваются, собак на него натравливают. Вот и решила приютить его – ночи сейчас, чай, не летние.

      – Он слышал нас, – упрямилась Арлина. – Он слышал всё, слово в слово!

      – Слышал, – прохрипел старик, – и знаю того, кто может помочь.

      – Что может знать нищий старикашка?! Подслушал мои откровения и теперь хочешь сыграть на этом?

      Старик опёрся на деревянную палку, поднялся, кряхтя, и вышел на свет.

      – Я тебя знаю! – воскликнула Арлина, отстраняясь от нищего. – Ты тот самый