Чаем воскресения мертвых. Священник Тимофей Алферов

обширны.

      Историческая и научная апологетика отнюдь не подменяет главнейших положений нашей веры. Эти положения лишь отчасти поддерживаются опытом жизни человека в Божией вере. Кратко сказать, верующему Бог открывается через те «каналы», которые выше человеческого опытного знания. Называется ли это откровением или водительством Святого Духа, или мистическим озарением, – но это, несомненно, опыт жизни человека. Опыт, которым люди делятся между собою и находят при этом черты сходства этого опыта друг у друга. Такое обстоятельство усиливает веру. Усиливает, но не заменяет. Ибо каждый человек признает, что в основе общения с Богом, как бы оно ни протекало, лежит именно вера в Него. Религиозный опыт поэтому всегда субъективен: это тоже опыт веры.

      Итак, мы ощутили веру в Божии свойства, в основные христианские догматы. Предмет веры – «мир над нашим миром», как он есть. Но это далеко не все. У мира этого невидимого предполагается своя динамика. И мы верим не только в то, как оно есть теперь, но и в то, что будет. А это – еще труднее.

      Вера в христианские догматы сводится в конечном итоге к принятию наиболее непротиворечивого объяснения фактов и слов Писания. Здесь от данных опыта в область недоступного опыту сделан ровно один шаг. А вера в обетования предполагает уже следующий шаг. Одно дело, принять обоснования того, что уже произошло. Был, например, крест Иисуса Христа, а мы верим, что это было за наши грехи. Нас всегда поддержит здесь провал альтернативы. То есть, если Христос не за нас пострадал, то Его смерть (да и жизнь) становится бессмысленной. Выбирая веру в догматы, мы сравниваем альтернативные, еретические варианты, и наглядно видим, что, по меньшей мере, многие из них плохи, или даже явно абсурдны.

      Но гораздо больше требуется от нас, когда речь идет о вере в Божии обетования. Требуется больше веры.

      Мы имеем в виду слова Иисуса о своем возвращении, о своем втором пришествии. Здесь остается только слово евангельское, и больше ничего. Притом с неснятым вопросом: а верно ли мы понимаем это слово?

      Предмет веры здесь есть такое событие, которое только еще будет. Его никто не видел, а масштаб самого события предлагается таким космическим, что и представить себе нельзя. Никакого воображения не хватит, чтобы вместить обетованный конец истории, картину суда и воздаяний вечных. Мы здесь не пытаемся объяснить некое уже произошедшее событие, но стоим перед верой в такую реальность (если она реальна), которую абсолютно неспособны сейчас представить себе. Такова вера в вечное бытие.

      Между тем, важность этих предметов веры невозможно переоценить. Если христианские обетования и надежды убрать, все остальное рассыплется само собою. Если Христос не вернется, если жизнь на планете будет продолжаться до полного истощения ее ресурсов и до последней драки людишек за их остатки, если после этого умершая планета (на которой, возможно, не погибнут какие-то микробы, насекомые или крысы) будет продолжать свое вращение вокруг потухающего солнца, –