Шестое чувство. Анна Яковлевна Яковлева

французского дома моды было восхитительным. Все вообще было просто чудесно, если бы не молчание ягнят.

      …Развод был неизбежен – Юлий не стал себя обманывать.

      Решительно и быстро запустив процедуру раздела имущества с прежней супругой, приступил к неторопливому процессу соблазнения гостиничной Золушки.

      Юн имел смутное представление о романтике, поэтому строго придерживался навязанных Голливудом церемоний: за неимением Эмпайр-стейт-билдинг в День святого Валентина отвез девушку в местный ресторанчик, а там под Lovestory Поля Мориа преподнес даме сердца букет и кольцо с бриллиантом, как учили, в подарочной упаковке.

      К действу прилагался пафосный текст.

      – Серафима, – торжественно начал Юлий, но вдруг почувствовал себя глупо и свернул преамбулу, – будь моей женой.

      – Наконец-то, – с обидой произнесла будущая Юн и впервые услышала, как Юлий смеется.

      После ресторана, в нарушение всех правил, Симка оказалась в гостиничном номере, но уже не в качестве горничной.

      В постели пленных и трофеи Симка не брала – не разменивалась.

      В какой-то момент Юлия посетила скользкая мыслишка, что Симка – нимфоманка и послана ему судьбой в наказание за похоть. Но мысль улетела в мировое пространство вместе со стонами и всхлипами.

      Просветления любовники достигли одновременно и оба рухнули без сил.

      – Ты моя стволовая клетка, – прошептал сквозь дрему выпотрошенный и разделанный на куски Юлий.

      РУСЛАН

      Ослепительная, как снег в горах Ичкерии, нежная, как цветок дикой сливы, молодая женщина разглядывала светильники под потолком магазина, откинув голову с тяжелым узлом светлых волос и выставив на обозрение нежную и гибкую, как у горлицы, шею. Медленно переходила от одного светильника к другому, поворачивалась, как в танце, то в профиль, то анфас, то затылком.

      Руслан глаз оторвать не мог, с замиранием сердца изучал тонкое лицо, давно не видевшее солнца, ушко с переливчатой бриллиантовой каплей в мочке.

      В свои девятнадцать Русик Бегоев мало что видел.

      Войну видел, разруху, подвалы, трупы, горе и слезы видел, а такую красавицу – впервые.

      Внезапное и острое желание дотронуться до Светловолосой – такой невещественной она казалась – испугало Руслана, ноги налились свинцом, он хотел и не мог уйти.

      – Что за дешевка? – Недовольный голос девушки звучал музыкой небес.

      Красавица придиралась, требовала, возмущалась, а Русик наблюдал за женщиной, как за высшей формой жизни, – с нарастающим изумлением.

      – Чего глазеешь, – шикнул на Русика брат Алан, – нам пора.

      Руслан вздохнул.

      Родственники, везде и всюду родственники. Шагу не дают ступить, учат и учат, будто он не мужчина, а шпинат зеленый.

      Руслан поплелся к выходу. Ничего-ничего, придет его время.

      Дядя Лечи, мамин брат, конечно, хороший человек и хочет добра семье. Всех собрал возле себя после смерти отца, всем дает работу и крышу над головой, но Руслан взрослый и сам сможет позаботиться о себе.

      У