Шестое чувство. Анна Яковлевна Яковлева

газ, пристроился в хвосте.

      – Прижми этого ишака и обгоняй, – завелся брат.

      – Не хочу.

      «Везет этому урусу, такую девушку в жены взял. Я бы на его месте с нее глаз не спустил», – с завистью думал Русик, выворачивая руль.

      Руслан любил дорогу. Ровный асфальт убегал под колеса, мысли были легкие, думалось о приятном – о девушках.

      Жениться Русику было рано, да и невесты подходящей не было. Здесь, на севере, его ровесницы уже все заняты, а малышня, вроде племянницы Меланы, Русика не интересовала.

      Ничего, у него все впереди. И спереди, как говорит брат Алан.

      …Несколько лет Симка была благодарна Юлию за комфорт, стабильность, за спокойную, безбедную жизнь.

      Помощница по хозяйству, абрисом напоминающая фрекен Бок, двое детей, особняк, в котором жила семья, поездки на острова Юго-Восточной Азии – Симке ничего не оставалось, как стать редкостью, которую можно показывать за деньги: счастливой домохозяйкой.

      Юлий по-прежнему большую часть времени проводил в разъездах, а Симу якорем держали дети. Девочки не отличались здоровьем, болели дружно и продолжительно.

      Несколько раз Сима заговаривала с Юлием о переезде в теплый климат, Юлий выступал с ответной просьбой – подождать с переездом – и по каким-то одному ему известным причинам держал семью на севере.

      И в один из ничем не примечательных дней Симка заскучала.

      Ни подруга Алена – разведенка и оторва, ни походы в ресторан, ни знакомство с заезжими знаменитостями, по большей части старперами, состоящими на пожизненной службе у Мельпомены, не избавляли от скуки.

      Симке хотелось любви. Не интрижки, а именно любви.

      Большой, настоящей, всепоглощающей, как в романах. Или в кино. Чтобы ради Серафимы Юн-Ворожко мужчина был готов на все. Ну, и она чтобы ради этого мужчины тоже была готова на все. Пожалуй, даже важнее, чтобы она…

      Мать двоих детей томилась желаниями перед запертой дверью с табличкой «Любовь», как пленница Синей Бороды. Симка слышала близкое дыхание страсти и даже вела мысленные диалоги с воображаемым возлюбленным.

      – Я люблю тебя, – доносился страстный шепот из-за запертой двери.

      – И я люблю тебя, – с упоением отвечала Симка.

      – Мне ни с кем так хорошо не было.

      – И мне.

      – Я не могу без тебя.

      – И я не могу.

      И опять стирка, готовка, сопливые носы и горячечное, мучительное ожидание чего-то…

      И масса времени на осмысление жизненного пути. Симка с прискорбием подводила итог первому тридцатилетию: два замужества, двое детей и ни одной любви. Хватит с нее. Теперь, когда деньги у нее (ну, у мужа, у мужа!) были, «вместо золота любовь мне подавай», переиначивала Симка песню маминой молодости.

      Чуткая Наина улавливала все перемены в настроении племянницы: блуждающая улыбка или недовольно-капризные складки у рта, опрокинутый в себя взгляд наводили на размышления.

      – Чего тебя так плющит? – поинтересовалась как-то тетка.

      – Не люблю я его, Наина. –