Струны. Наталья Геннадиевна Черная

чуть не уронила папку, успев ее поймать.

      –Джена, он проводит прослушивания. Именно поэтому отменили занятия.

      Незаметно я убавила шаг, чувствуя, как моя амбициозность просыпается.

      –Сегодня он прослушивает струнные!

      Кира смотрела на меня внимательно. Она догадалась, что я ни о чем не знала. Я, которая едва не переехала жить в эти коридоры и, при этом,не знала, что приехал сам Кристэóф Эванс.

      –Только не говори, что ты даже не записана…

      Мы поспешили добраться до нужного коридора, где была выстроена очередь из студентов. У каждого из них был чехол или футляр. У кого-то он был большой, как у меня, у кого-то меньше. У входа в аудиторию стоял профессор с чем-то в руках. Подойдя ближе, я увидела длинный список.

      –Миссис Доун, здравствуйте, я хотела бы записаться на прослушивание.-Протараторила я.

      Пожилая женщина посмотрела на меня через очки, улыбнулась и стала листать бумаги, периодически увлажняя кончик пальца языком.

      –Хмм…не думаю, что осталось место, мисс Рид.

      «Я так и знала».

      –Может есть какое-то окно? Каких-то пять минут?

      Кира молча стояла возле меня. Я чувствовала взгляды многих конкурентов.

      –Хмм…-вновь послышалось со стороны профессора.-А вы уже записаны, мисс Рид.

      Я оцепенела. Только что, буквально, я перестала чувствовать кончики пальцев. Я записана. Но я не записывалась. Я об этом даже не знала! Кто меня записал? Не Кира. Может, мой профессор?

      –У вас есть около часа на подготовку, может даже больше. Вы знаете пару пьес на память?

      Она отлично знала, что да.

      –Да, мэм.

      Я спустилась в главную аудиторию, где проводились концерты. Она была пуста, и я смогла ее занять с Кирой. Мы успели отрепетировать пару пьес и даже перенервничать.

      –Во сколько у тебя прослушивание?– Спросила я.

      –Сегодня вечером. Пианистам досталась вечерняя нервотрепка. Зато вам везет-,на ее устах появилась легкая улыбка,-виолончель и скрипка днем.

      Час пролетел быстро. Попрощавшись с Кирой, я поднялась наверх, где мне пришлось ждать еще полчаса. В коридоре уже не было так людно. Некоторые уже прошли прослушивание, а другие решили либо подготовиться, либо прогуляться.

      Я начала нервничать. В желудке словно появилась черная дыра, а руки задрожали. Я не могла сконцентрироваться на настоящем. Мне было трудно удержать какую-то мысль дольше, чем на две секунды. Казалось, в моей голове страшный тайфун монологов, нервов и чувств.

      Дверь внезапно открылась. Голову высунул какой-то мужчина, и лишь пару секунд спустя я поняла, что это был мой профессор.

      –Джена, вот ты где-прошептал он и поманил меня указательным пальцем.-Ты готова?

      –Да, профессор.

      –Виолончель настроена?

      –Да.-Я не знала, как дальше разговаривать. Было ощущение комка в горле. Мне было сложно даже сглатывать.

      –Тогда вперед.

      Он исчез за приоткрытой дверью. Мне нужно было набраться храбрости. Вдох. Выдох. Я взглянула на виолончель, которую держала в левой руке и и на смычок, в правой,