Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая. Меир Ландау

и по полу бумаги, раскиданные инструменты и разный хлам.

      – Что за чертовщина такая, – остановил он взгляд на небольшом странном приборе, одиноко стоящем на тумбочке у зеркала.

      Чернай подошел ближе и хотел взять его в руки.

      – Я бы не стал этого делать на Вашем месте, профессор, – остановил его Виктор.

      – Что же Вас так напугало, полковник? – посмотрел на него Чернай.

      Виктор подошел и присел возле прибора.

      – Наш инженер занимался вопросами подвижного магнитного поля, а этот прибор, генератор этого самого поля, – указал Виктор на прибор, – и Бог его знает, как недавно он использовался!

      – Подвижное магнитное поле? Остаточный ток? Лженаука и фантастические идеи, – усмехнулся Чернай, – ничего более! Вы хотите сказать, что этот вращающийся маленький кусок железа, способен породить то чего не существует в природе? Возможно он и может создать магнитное поле. Но вряд ли оно может нам угрожать. Оно очень даже небольшое. Что оно способно сделать? Притянуть швейную иголку?

      – Дело в напряжении, профессор, – встал Виктор и подошел к столу, – Полежаева мы тут не видим, но зато имеем два десятка свидетелей странных явлений в этом доме, ровно тогда когда Полежаев исчез.

      Виктор взял со стола тетрадь, бегло перелистнул несколько страниц и протянул ее Чернаю.

      – Судите сами, профессор, – сказал Виктор, – инженер Полежаев стоял на пороге гениального для нашего времени изобретения!

      – Бесперебойный источник переменного тока? – недоверчиво глянул Чернай на Виктора, – но это из разряда фантастики для гимназистов младших классов.

      Он снова посмотрел в тетрадь.

      – Жаль, что этот эксперимент стоил ему жизни. Он мог бы многое нам рассказать.

      – Тела нет, – ответил Виктор и посмотрел на пристава, – если даже инженер Полежаев и погиб, то от него должно бы было что-то остаться, верно?

      – Так точно, – ответил пристав, – удар током может уничтожить труп. Но должны были остаться следы сажи. А тут, нет и малейших признаков сожженного тела.

      – То есть, вы хотите сказать, – вмешался Фиалковский, – что Полежаев жив и неизвестно где?

      – Неизвестно когда, ваше высокоблагородие, – ответил Фиалковскому обомлевший Чернай и показал запись в тетради, – этот сумасшедший инженер говорит об изысканиях какого-то англичанина, своего английского коллеги.

      – Какого коллеги? – изменился в лице Виктор, – какого коллеги, Валерий Федорович?

      – Я… я не знаю, – пожал плечами Чернай, – обычно, душевнобольные физики ссылаются на Теслу, но тут упоминается имя какого-то Гудвина…

      – Покажите, – подошел Виктор и взяв у него тетрадь, глянул на записи.

      – Фредерика Джозефа Гудвина… – проговорил тихо Чернай.

      – Этого не может быть, – прошептал Виктор, – Гудвин еще даже не собрал свою машину.

      – Машину? – не понял Чернай.

      – Эгей, полковник! Мы чего-то не знаем? – усмехнулся Фиалковский.

      – Мне