Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая. Меир Ландау

развелась? – кивнул адъютанту группенфюрер.

      – Князь перешёл в католичество, – ответил адъютант.

      – Люблю религиозные семьи, – усмехнулся группенфюрер, – они такие прочные и их так легко разбить!

      – Да, Елизавета Юрьевна даже приняла постриг после развода. Но продолжает жить у себя дома, – вздохнул начальник.

      – Значит, – посмотрел на начальника группенфюрер, – говорите, князь в Бельгии и встречается с Туркулом, который сейчас допрашивает ваших инструкторов тут, за стенкой? А сын учится тут же?

      – Не думаю, что сын… – начал начальник.

      – А Вы не думайте, а немедленно прикажите арестовать и привести ко мне его сына, – группенфюрер направился обратно к дверям, но в дверях он остановился и обернулся к начальнику, – и потрудитесь доставить сюда Елизавету Юрьевну, его мать, – сказал он, – а если начнёт упираться, то можете ей сказать, что она арестована по приказу группенфюрера Бориса Штейфона и будет доставлена лично к нему.

      НОРМАНДИЯ; ОСЕНЬ 1941 ГОДА

      Маленький трактир, стоящий на перекрёстке двух улиц небольшой деревни, на самом берегу моря, редко знал много гостей. Он оживился только с приходом немцев. Солдат, отсюда сразу выгнали офицеры, облюбовавшие уютный зал. За украшали огромные дубовые столы и такие же огромные лавки, головы чучел лосей и кабанов на стенах, и даже с висящая над баром шкура медведя.

      Хозяин трактира был равнодушен к тем, кто тут пил и ел. Он, с мрачным лицом мыл и протирал пивные кружки и винные бокалы до немцев, и с таким же мрачным выражением на лице это продолжал делать при немцах. И только когда кто-то появлялся в трактире, он с улыбкой смотрел на гостя. Но едва гость делал заказ, и едва получал своё пиво, вино, гриль или бифштекс, трактирщик снова становился молчаливым и хмурым.

      Человек средних лет, в плаще и шляпе, потягивал вино из бокала сидя за столиком у окна, любуясь на море за окном. Трактирщик поглядывал время от времени на этого посетителя, не отрываясь от дел. Казалось, что трактирщик сейчас протрёт кружки до самых дыр. В другом углу трактира сидели офицеры. Они вели себя тихо и их разговора было почти неслышно. Часто, их тихий разговор прерывался громким хохотом, на который ни человек, ни трактирщик, внимания не обращали.

      В дверях зазвонил колокольчик. Двери открылись. Вошёл ещё один офицер.

      – И какого чёрта тебя принесло? – проворчал трактирщик увидев эсэсовца.

      Офицеры моментально замолчали и отвернулись, делая вид, что не заметили вошедшего.

      Эсэсовец направился прямо к стойке.

      – Добрый день, – глянул он на трактирщика и улыбнулся.

      Трактирщик, посмотрел как эсэсовец опёрся локтями на стойку.

      – Чего желаете, господин офицер? – скривил свою дежурную улыбку трактирщик.

      – Каберне совиньон, шестьдесят восьмого года, – спокойно сказал эсэсовец.

      – К сожалению… – вмиг исчезла улыбка с лица трактирщика,