Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая. Меир Ландау

и посмотрев на Калашникова зажёг керосиновую лампу на столе. Комната наполнилась жёлто-оранжевым светом.

      – Вы разумный человек, господин Калашников, и всегда старались быть справедливым, – сказал тихо Виктор, – в наши дни люди не верят в справедливость. И поэтому, многим мы кажемся хитрыми и подлыми тиранами. Мы к ним с чистым сердцем и душой, а они не верят в чистые сердца и души, потому что никогда не видели их. Ложь, лицемерие, хамство стали настолько привычными вещами, что люди начинают верить в них как в единственную действительность. И не верят тем, кто верит в справедливость и старается справедливым быть.

      Виктор вздохнул.

      – Вы пытаетесь наказать негодяя, подлеца, растлителя малолетних, вора и насильника, а люди будут за глаза говорить, что мол «Пристав бьёт себя в пузо и хочет отправит на каторгу безвинного». Потому что он, в их понимании, безвинный. Он олицетворение из внутренней сути, воплощение того, что творится в их несчастных мозгах, к чему они привыкли и считают таким естественным…

      Виктор помолчал.

      – Среди таких лучше казаться умалишённым, – вздохнул он, – лучше казаться умалишённым, чтобы не дай Бог они не поняли, что ты не думаешь так как они, и что ты понимаешь, что душевнобольной не ты, а все вокруг.

      – Грустно, – ответил Калашников и опустил глаза, но потом глянул на Виктора.

      – Так почему же он не топил печку?

      – Ему нужен был холод, – ответил Виктор, – и ответ на вопрос, зачем он был ему нужен, где-то у нас под носом.

      Калашников осмотрелся.

      – А домишко-то, домишко старый, от первой застройки, – он усмехнулся и посмотрел на Виктора, – ответ не под носом, господин полковник, а под ногами у нас, понимаете?

      – Подвал? Тут есть подвал? – улыбнулся Виктор.

      – Не во всех домах, – Калашников встал и начал прохаживаться по комнате, глядя себе под ноги, – их строили почти сто лет назад. Первая застройка велась с таким учётом, что каждый дом, в случае нападения неприятеля, станет неприступной крепостью, – глянул он на Виктора, – поэтому погреба делались в самом доме. А когда поняли, что на Чугуев нападать уже не будут, потому что граница далека, погреба стали рыть во дворах. Вы видели погреб во дворе?

      – Нет, – покрутил головой Виктор.

      – Вот видите, даже Вы не обратили на это внимание, – улыбнулся Калашников, – да и я хорош, – вздохнул он, – так что не отчаивайтесь, господин полковник.

      Калашников, заглянул за печку и молча подозвал Виктора.

      – Идите сюда, господин полковник. Помогите убрать этот хлам…

      …В подвале было темно. Виктор зажёг спичку и в тусклом свете увидел электрическую лампочку. Подойдя к лампочке, он аккуратно прокрутил её и лампочка зажглась, очень ярко и ударив светом по глазам.

      – В этом доме есть электричество? – погасил Виктор спичку, удивлённо глянув на Калашникова.

      – В «аракчеевских» отродясь его не было, – так же удивлённо ответил Калашников.

      – Откуда же