Фатум. Том третий. Форт Росс. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

своими безотсрочными и безсердыми⁴⁵ кольцами, в очередной раз злобно стегнул его хвостом, шипы которого ныне выбрали его любовь.

      – Ноздря-я! – сорванный голос вновь разорвал склепную тишину, бросая судьбе вызов. И в этом крике впервые угас его страх и пробудилась сила. Грудь сковало безоглядное спокойствие и жажда возмездия, а душа боле не ныла и не билась в страхе дурного предчувствия.

      Глава 9

      Палыч не смел пошевелить ни рукой, ни ногой, глядя на свернувшуюся в рябой клубок гремучую смерть. На какое-то время выстрелы, барин, поиски американки тут же забылись. Он стоял, сжимая в руке ружье, окаменев от страха. Ядовитая тварь в аккурат нацелилась на его колено, чуть выше обреза сапога.

      «Вот вкосилась-то моя судьбинушка… в чужую ме-жу… – безмолвно прошептал он.– Эх, чтоб тебе, ползучей, Господь глаза выбоднул, да жалище твое поганое вырвал…»

      Змея будто услышала его – плоская треугольная голова мгновенно поднялась выше и теперь целилась в пах. Ороговевшая трещотка на ее хвосте зловеще тряхнула, словно в надутый бычий пузырь детская рука бросила горсть сухого гороха.

      У старика сердце обливалось кровью, когда он услышал донесенный ветром голос своего капитана, но он, точно заговоренный, продолжал смотреть на змею, судорожно сглатывая слюну. Сердце-вещун подсказывало казаку не делать резких движений. Шаткий ветрец сронил его седой редкий чуб, что поналип к сырому лбу, продувал взмокший от пота кожан, но Палыч более чуял, как его напряженную плоть всё крепче, что та лихоманка, забирала трясучая болесть⁴⁶.

      Прошла не одна минута, прежде чем он, изловив миг и собравшись с духом, очень бережливо стал поднимать свободную руку к своей голове.

      – Тише, тише, родная, погодь, двуязыкая, маненько погодь… – точно заговор зашептал Палыч.– Самую малость взмились, хозяюшка, взмились…

      Гремушка змеи вновь затрещала, а леденящий кровь серо-коричневый треугольник головы опасно качнулся вперед. У вестового капитана вновь перехватило дыхание, точно кто-то незримый припер его горло рогатиной. Старик знал, какой молнией атакует гремучая змея. Как ни старайся, а ноги ему не убрать от ядовитого укуса. Глаза ломило от напряжения, пот ручьился за поясной ремень, сердце застряло в горле, когда пальцы его стянули-таки с головы войлочную шапку… И тут же рябой клубок выстрелил броском…

      Зубы змеи продырявили войлок, но Палыч уже отбросил ружье и свободной рукой ухватил свою смерть у самой разинутой пасти. Пестрые толстые кольца тут же обвились вокруг руки, сдавив ее так, что она посинела, но в следующий момент деревянный каблук, обитый железом, с хрустом размозжил голову змеи о ближайший камень. Хвост затрусила мелкая сыпь агонии, и обмякшее тело выпало из руки казака.

      – Ну вот, гадюка,– Палыч спешно перекрестился, подхватывая ружье.– Как говорится, по молотищу и боище. Знай наших! Нас ведь тоже не на дровах нашли.

      Секунду спустя он уже сбивал

45

      Безсердый – жестокосердый, черствый. (См.: Русский словарь языкового расширения; составитель А. И. Солженицын.– М.: Наука, 1990). Здесь и в других местах архаичные слова и народные пословья взяты из данного словаря и словаря Даля. (Прим. автора).

46

      Трясучая болесть – лихорадка (народн.).