Мы вышли покурить на 17 лет…. Михаил Елизаров

виду кистевой эспандер. Тугой был. Заноза купил его в восьмом классе и поначалу всего десяток раз сжимал. А с годами кулаки вошли в силу. По очереди, со жвачным коровьим упрямством, часа по два кряду жевали эспандер…

      – Я его по пять тысяч раз мну. Медитирую. Пальцы чувствительность теряют… Больно сделал? – Заноза повинился: – Не хотел…

      Слукавил. Заноза чувствовал чужую боль, как свою. В том смысле, что каждой жилочкой понимал, что именно испытывает человек, когда Заноза пожатием крушит ему ладонь. И кулак у Занозы был чуткий, точно медицинский зонд. Если Заноза бил в плечо, то будто вживую видел, как на ушибленном месте расплывается синяк, набухает тягучей болью гематома…

      – Ну, чё, – Заноза гостеприимным жестом похлопал себя по карману куртки, где лежала коньячная чекушка. – Давай за знакомство. Рижского бальзамчику. М-м?..

      – Не пью, – сухо отказался Мозглявый.

      – Даже рижский бальзам? – удивился Заноза. – Ну, я тогда не знаю… Ты не смотри, что бутылка такая, – спохватился он. – Это я специально перелил. Но там рижский бальзам.

      – Совсем не пью спиртного, – пояснил Мозглявый.

      – Да ладно… – не поверил Заноза. – Бальзам – во! – Он показал большой палец.

      При всей внешней ладности в теле у Занозы имелся серьёзный эстетический минус – большие пальцы на руках. Были некрасивые. В школе эти пальцы дразнили «сименсами», потому что они внешне напоминали те первые монохромные мобильники с мутными выпуклыми, как ногти, экранами – типа С35. Одноклассники пытались перекрестить Занозу в Мистера Сименса, но не прижилось прозвище. Во-первых, Заноза раньше всех виновных наказал. А во-вторых, не было в нём ничего от Мистера Сименса. Он всегда был Димой Занозой. Разве что баба Вера звала Димулькой. Но пальцев своих Заноза долго стыдился. И на бокс записался, потому что кулаки любил больше, чем разжатые пальцы.

      С возрастом Заноза этот «сименсов комплекс» поборол. Правда, первую мобилу взял от «Моторолы», хоть «Сименс» был подешевле. А так, в быту, он часто свои пальцы обшучивал. Особенно когда с девушками знакомился. Оттопыривал большой палец и говорил: «Девушка, можно ваш номерок? Я записываю», – и вроде бы набивал его в палец, как в телефон, а кнопки голосом озвучивал – пим-пим-пи-пи-ри-пим. И сразу с большого пальца звонил – шутка такая…

      – Я тут не каждому предлагаю бальзаму выпить! – Заноза позволил себе слегка обидеться. – Это же от души. От симпатии!

      – Вы русский язык понимаете? Я не пью! – категорично повторил Мозглявый. Причём произнёс таким тоном, что было понятно – спиртное Мозглявый очень даже пьёт, но не с такими, как Заноза. И не «рижский бальзам»…

      – Раз не пьёшь, чё пришёл? – тяжело, словно опуская бетонную плиту, спросил Заноза.

      – Пойду, – куда-то мимо ответил Мозглявый. Развернулся и заспешил прочь.

      – Как скажешь, – терпеливо согласился Заноза. – Пойдём на воздух…

      И вышел вслед за Мозглявым.

      Грохотом и бегущими огнями навалилась улица. Свистящий холодок чуть