Мы вышли покурить на 17 лет…. Михаил Елизаров

быстренько встала и обратилась ко мне своим выпуклым лбом:

      – Лазоревый! Везите меня домой!..

      Я остановил на дороге азиата-кочевника, кое-как запихнул Машу в машину, сунул ей пятьсот рублей. Она цеплялась, норовила вывалиться на тротуар, тянула руки:

      – Не уходите! Простите!..

      – Дорогая, вы ни в чём не виноваты!.. – Я утрамбовывал Машу поглубже, пришпоривал водилу: – Да поезжайте же, черти вас дери!

      Уехал, увёз. Милая, в тот вечер я о тебе не вспомнил. Я был полон Машей.

      Она перезвонила через пару часов. Я слышал улицу. Маша прокричала, что азиат пытался её изнасиловать, отобрал пятьсот рублей и выбросил по дороге – она бы расшиблась насмерть, но выжила, благодаря физической подготовке – два года фигурного катания по Дому пионеров – успела сгруппироваться и приземлиться на бок.

      Я сказал:

      – Маша, надо немедленно обратиться в милицию.

      – Никто не станет его искать, – отвечала Маша. Пригорюнилась: – Я сегодня напугала вас, мой сладостный, со мной много хлопот… Но вы позволите мне вам звонить?

      – Конечно, Маша…

      Каждый божий день! У неё в мобильнике был установлен какой-то палаческий тариф, позволявший ей общаться часами. Она не знала меры. Назначала встречи, будто нападала из засады:

      – Потом добавить лавровый лист, имбирь и красный перец… Каро мио, а приходите-ка в гости, я вас попотчую…

      Я из последних сил выискивал предлоги для отказа: порвался гуж, кучер не дюж…

      – Доброе утро, мой сладостный! Проснулись? Хочу, чтобы вы пригласили меня на танец… – Маша заливисто, по барабанным перепонкам, смеялась. – Вам ничего не придётся делать, каро мио. Слышите музыку?..

      Бум-ца-ца, бум-ца-ца, бум-ца-ца.

      – Слышу, Маша…

      – Штраус! Он волшебный. Ну, давайте же руку – вот сюда, на талию, и кружите меня…

      От этого можно было сойти с ума. Но я согласился. Мы танцевали не реже трёх раз в неделю. Мазурку, польку, краковяк, танго… На летке-енке «прыг-скок, утром на лужок» я забастовал:

      – Маша, я устал от ваших плясок. Ради бога, дайте поработать!

      Она обиделась и не появлялась, быть может, неделю. Милая, я благословенно подумал, что недооценил её обидчивость.

      Звонок. Трубка шумно задышала и разрыдалась:

      – Лазоревый, беда! Я вам рассказывала, что у меня есть дочь…

      – Да, Маша…

      – Дочь Элеонора. Ей пятнадцать лет. Мой бывший гражданский муж Юра, физик-теоретик, он восемь лет назад ушёл из науки, занялся бизнесом, продавал оптоволоконный кабель в Аргентину. Их крышевали чеченцы. И вот теперь выяснилось, что Юра им много задолжал, и они выкрали Элеонору! Они мне звонили, требовали деньги. А Юра пропал!..

      Начиналась лезгинка. Коленца с чеченцами.

      – Но чем я могу вам помочь, Маша?!

      – Поговорите с ними!..

      – С кем?

      – С похитителями моей Элеоноры!

      – Маша, я не умею говорить с чеченцами. Да и что я им скажу?!

      – Пригрозите…

      Взамен