Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина

мире творится не нашим умом, а Божьим судом. Дуракам же – закон не писан, естьли писан-то не читан, естьли читан-то не понят, естьли понят-то не так.

      Екатерина рассмеялась:

      – Вот именно: не так.

      Записки императрицы:

      Поскольку все важнейшие чужестранные вопросы обсуждаются и решаются при мне главным образом князем Потемкиным и Безбородкой, коий есть автор многих манифестов и деклараций, а такожде, понеже Александр Андреевич – участник важнейших переговоров с Австрией, Польшей, Крымом, Турцией, посему сим годом А. А. Безбородко возведен императором Иосифом II в графское достоинство.

      Господин Гавриил Держвин назначен правителем Олонецкого наместничества. Мнится мне, что сей пиит справится с сим нелегким делом.

* * *

      У себя в гостиной за столом, в кругу своих гостей, вдова графа Захара Чернышева, чопорная и надменная графиня Анна Родионовна, большая почитательница государыни Екатерины, узнав о случае с пожаром, когда Рылеев, дабы сообщить об том императрице, ворвался в ее покои, резко выговаривала:

      – Не могу поверить, что таковое могло произойти с нашим обер-полицмейстером! – Она сверкнула гневными глазами. – Среди ночи – беспокоить императрицу из-за какого-то пожара! Пожары случаются, чуть ли не каждую ночь. Что же ей теперь – не спать? Сие ж не инако, как беспримерная глупость со стороны Рылеева!

      – Ну, его тоже можливо понять, – благодушно возразил Левушка Нарышкин, – он мыслил, что приказ императрицы не обсуждается: сказала она сообщать обо всем, он и сообщил. – Нарышкин насмешливо обвел всех взглядом и продолжил:

      – Сия глупость несравнима с тем, что произошло два года назад. Помните, когда из банкира Судерланда хотели сделать чучелу?

      – Это когда обер-полицейский не расслышал, что речь идет о сдохшей собаке?

      – Ну, дак, коли плохо человек слышит, надобно уходить со службы, – заметила Наталья Загряжская, обычным своим категорическим тоном. Нарышкин усмехнулся и спокойно поведал:

      – Граф Брюс в подробностях мне рассказал, как отреагировала императрица. – Насмешник Нарышкин нарочно выдержал паузу. Все в ожидании, настороженно не сводили с него любопытных глаз.

      Государыня Екатерина Алексеевна, – сообщил граф, – сразу же воскликнула:

      «Боже мой, какие страсти! Полицмейстер помешался! Граф, бегите скорее, сказать этому сумасшедшему, чтобы он сей же час поспешил утешить и освободить моего бедного банкира Судерланда!»

      Все, как по команде переглянулись. Лев Александрович насмешливо продолжил:

      – Граф Брюс, понятно, побежал. Засим, государыня рассмеялась. Сказала, что когда она приказала ему сделать чучелу, полицмейстер как-будто нерешительно замешкался. Государыня же, рассердилась на него, приписав его отказ тому, что он из глупого тщеславия считает сие поручение недостойным. А тот, бедолага, с перепугу, чуть и не наломал дров.

      – Ну, это ж надо быть до такой степени бестолковым! – паки высказалась в большом раздражении графиня Анна Родионовна. –