Звёзды в сточной канаве. Андрей Бешлык

поезде литовского формирования политику ценообразования определяет литовская сторона, и меню показалось мне сказочно дешёвым по сравнению с кабаками Калининграда. Москвича Михаила разница по сравнению с его родным городом впечатлила ещё сильней.

      Мы тут же назаказывали себе кучу блюд. И про напитки не забыли. Старка, настоящая литовская Старка всего 194 рубля за 250 грамм по официальному курсу, как водка средней паршивости в обычном российском магазине.

      За первой чекушкой мы выяснили, что Миша – музыкальный продюсер и возвращается в Москву как раз из Калининграда, где готовил четыре местные рок-группы к фестивалю в Берлине, в одной из которых играют мои знакомые. А в Вильнюсе встречался с музыкантами группы «Биплан» – одной из моих любимых. Да-а, очень тесен наш земной шарик.

      И всё б ничего, но портила аппетит низкопробная поп-музыка. Всё-таки, это не рок-клуб, а обычный кабак, хоть и на колёсах.

      Мы уж было подумывали взять напитки и закуски навынос и продолжить общение в вагоне, но тут заиграла вполне приличная песня “I am the passenger”².

      – Песня про пассажира для пассажиров. Вряд ли это просто совпадение. Диджею респект, – заметил я с лёгкой усмешкой.

      А Миша проявил эмоции значительно сильнее:

      – Игги Поп! Слыхал?

      Я не сразу сообразил, что к чему:

      – Слыхал ли я, кто такой Игги Поп? Конечно. Чувак такой, худой.

      – Нет, ты послушай! Играет Игги Поп. В таком заведении – и Игги Поп. За это грех не выпить.

      – За Игги, да не выпить? Верно, грех, – усмехнулся я чуть шире, чем раньше, и мы заказали ещё чекушку.

      Мы проглотили её быстрее, чем первую, и взяли пол-литра навынос, чтобы догнаться в вагоне.

      Когда мы вернулись на свои места, за окнами уже стемнело, и в вагоне оставили только дежурный свет.

      Нам наскучило пить водку в темноте уже после первой рюмки, и мы покинули свои места у туалета, чтобы пошариться по вагонам, не пригласит ли кто разделить компанию в своё купе.

      На девятнадцатом месте сидело шесть человек и горел ночник, запитанный от портативного аккумулятора по USB-кабелю, что дало мне маленький повод для национальной гордости за русскую смекалку.

      – Эй, земляки, что потеряли? – крикнул нам молодой парнишка, явно навеселе.

      – Прошлогодний снег, – ответил Миша.

      А я задал вопрос ребром:

      – Что у вас тут за корпоратив?

      – Аньки день рождения празднуем, – ответил другой парень из той компании.

      – А откуда вы знаете, что земляки? – поинтересовался я, – вы тоже из Калининграда?

      – Из Черняховска, – ответила та самая Анька, – так что всё-таки земляки. Выпить есть? Присоединяйтесь.

      Миша с довольной рожей протянул едва начатую поллитровку Старки. А компания уплотнилась, чтобы предоставить нам места, и пододвинула для вновь прибывших гостей тарелки с закуской.

      В Минске мы вышли покурить на перрон, где воздух свежее, чем в тамбуре.

      Ещё мы хотели прикупить пирожков на закуску,

2

“I am the passenger” – «Я пассажир» (англ.)