Что память сохранила. Воспоминания. Леонид Селезнев

дорожке, держа в руке сумку. Я заранее знал, что «ко мне пришли». В тот день снаряды ложились слишком уж близко, младших детей вывели из палаты в подвал. Я, как повелось, остался. Раздался взрыв, сопровождаемый вспышкой, я накрылся с головой одеялом, а когда стих шум, откинул одеяло и ничего не увидел: в палате висела сплошная завеса пыли. На моей и соседних кроватях из одеял торчали осколки стекол. Я решил, что пора идти в подвал. Первая мысль была: а не разучился ли я ходить, пока лежал здесь. Пошел между кроватями в коридор – там тоже все было усыпано осколками. Когда достиг конца коридора, на меня с распахнутым одеялом в руках выскочила какая-то тетка и закричала: «Он живой!» Укутала одеялом и понесла вниз.

      Весь подвал был сплошь заставлен раскладушками, на которых лежали дети. Я услышал голос мамы: «Покажите мне его!» Я никогда не видел маму в истерике, врачи дали ей что-то выпить. Когда мама успокоилась, то сказала, что увидела мой угол обрушившимся от разрыва снаряда и уже не верила, что я жив. А до этого, когда ехала в трамвае по Большому, в предыдущий трамвай попал снаряд, и она видела «гору окровавленных трупов». Было от чего впасть в истерику! Но всё обошлось: меня скоро выписали. В следующий раз я попал в больницу с инфарктом в 2014 году, до того ни разу не болел.

      Пока писал эти строки, подумал: почему? Вспомнил забавный случай. Читал в Манчестере (Англия) лекцию о блокаде. Среди вопросов, заданных мне, оказался такой: «А как в блокаду было с медицинским обслуживанием, были ли медикаменты?» Я ответил для себя неожиданно: «А в блокаду ленинградцы научились не болеть!» Это была правда. Отец в блокаду забыл мучившую его до войны язву двенадцатиперстной кишки, мама – свой ревматизм; да и других случаев заболеваний я не припомню. Слышал, что у блокадников выработался своеобразный иммунитет ко всем болезням. Видимо, сказалось постоянное нервное напряжение.

      Наступила суровая, холодная и голодная зима. Закономерен вопрос: а как нашей семье удалось выжить? Напомню, что от голода умерла примерно половина жителей Ленинграда, остальные выжили. Для нас решающим обстоятельством было то, что отца не призвали в армию. Как штатский отец получал рабочую карточку, паек от которой шел семье. Отец часто посещал военные части, командиры которых всегда проявляли русское гостеприимство, и с учетом обстановки он не отказывался. Были и другие обстоятельства, о которых расскажу. Помогло также то, что весной отец купил большую машину дров. Их нам хватило до конца блокады.

      Мы получали рабочую карточку за отца до конца октября. В начале ноября его отправили в командировку эвакуировать Тихвин, и он пропал. Мама пошла к нему на работу и получила отцовскую карточку за ноябрь. Но когда и в ноябре отец не объявился, очередной поход за карточкой оказался неудачным: маме отказали, раз ее муж и наш отец пропал без вести. Помню, как на Новый год мы украсили фикус имевшимися дома елочными игрушками, как поджарили кусочки хлеба на буржуйке, подправляя их ножом, чтобы не они растеклись, таким сырым был блокадный хлеб.