Обратная перспектива. Михаил Устинов

к реке и остановился так, что волна замирала у самых ботинок, а потом затянуто откатывалась назад. Темнело медленно, и не темнело, а тускнело как-то. Солнце, как и все эти ночи, не заходило за горизонт, а только приседало. Но сегодня от глубоко заложивших даль туч даже такого нерешительного заката не было.

      – Все говорим, говорим, и все одно и то же, – в его голосе слышалось раздражение.

      Река оставляла у ног тонкий белый обвод границы, за которую не смела переплеснуть. Женщина, подойдя, обняла его за плечи.

      – Ну почему мы словно друг друга обвиняем? Разве тут наша вина? – Она на мгновенье прижалась к нему и сразу почти оттолкнула, но ладонь сама задержалась на его плече. – Знаешь, ты, кажется, не закрыл машину.

      – Да-да, машину… Тестеву машину жалко.

      – При чем здесь – тестеву?

      – Нет, я так.

      – Тебя что – задевает, что отец продает машину, чтоб отдать нам с Томой деньги?

      – Зачем ты! – Он поколебался и добавил:

      – Я ведь и сам меняю квартиру, чтоб для тебя хоть сколько получить.

      – Ну вот. И квартирой уже попрекаешь. – На глазах у нее появились слезы.

      – Как тебе в голову пришло?

      Стряхнув оцепенение, он повернулся, решительно зашагал к склону, но на полдороге встал.

      – А может, ты уже хочешь поехать?

      Она помотала головой, и оба они с облегчением засмеялись двусмысленности вопроса.

      – Шегги, за мной!

      Женщина следила, как они мерно поднимаются по кустистому откосу, сделала шаг догнать, но удержала себя и отвернулась.

      Сквозь суженные веки она смотрела на темнеющее в тучах небо, потом на реку. Река сердито гудела в песок. Присев чуть боком, женщина зачерпнула воды ладонями. Когда вся пригоршня стекла, на коже остались налипшие черные крапинки. Она брезгливо смыла их, плеща на руки.

      Спаниель тащился нехотя, то и дело оглядываясь на хозяйку. Мужчине приходилось подгонять его, но, увидев вдалеке освещенную машину, пес рванулся туда и, прыгнув в раскрытую дверцу, улегся на сиденье.

      – Что, приготовился? – подходя, приговаривал мужчина. – Вылезай, рано.

      Пес недовольно спрыгнул, но, вспомнив, радостно устремился назад к реке.

      – Шегги, сюда! – И псу пришлось вернуться.

      Мужчина захлопнул дверь, повернул ключ, но возвращаться не спешил.

      Дорога была пуста. Вдали стоял печально и резко обведенный смеркнувшим воздухом хутор. Ветер шумел листьями похоже на дождь. Последний раз появилась стершаяся почти до цвета неба пленка луны и окончательно скрылась в тучах. Небо стало низким, но темным не до конца и оттого тревожным: ни день, ни ночь – бесконечно растянутые сумерки. Мужчина пристально вглядывался вокруг, а потом просто долго стоял – один под близко нависшим небом. Пес заскулил.

      – Вот так, псина, – очнувшись, проговорил мужчина устало и пригнулся погладить его. Пес лизнул хозяина в щеку. – Все-то она забыла и ничего не вспомнила. – Мужчина прижался к нему, но сразу выпрямился и пошел назад к реке, вначале медленно, но все ускоряя шаг.

      Забыв,