У нас всегда будет Париж (сборник). Рэй Брэдбери

города хватает смелости идти следом за каким-то субъектом?

      Я пошел следом.

      Он дожидался меня, дойдя до середины следующего квартала.

      Он кивнул на ближайшее здание и повторил: «Тренажерный зал» – gymnasium. Я смотрел, как он спускается по ступенькам сбоку здания, и побежал, чтобы не отставать. Мы оказались перед дверью в цокольный этаж, и он кивком пригласил меня войти в темноту.

      Мы и впрямь оказались в небольшом спортзале, оснащенном всем, чем полагается, – тренажерами и матами.

      Весьма любопытно, подумал я и вошел внутрь, после чего он затворил дверь.

      Сверху доносилась отдаленная музыка, слышались голоса, и тут я почувствовал, как расстегивают мою рубашку.

      Я стоял в темноте, пот катил по моим рукам, капал с кончика носа. Я слышал, как он раздевается в темноте, пока мы молча и неподвижно стояли посреди ночного Парижа.

      И опять мне подумалось: «Какого черта я тут торчу?»

      Он сделал шаг вперед и почти коснулся меня, как вдруг раздался звук открывающейся поблизости двери. Взрыв хохота. Опять отворилась и захлопнулась дверь. Шаги. Очень громкие разговоры наверху.

      От шума я встрепенулся и задрожал.

      Он, должно быть, почувствовал мое состояние и положил одну руку на мое левое плечо, а другую – на правое.

      Кажется, мы оба не знали, что делать дальше, но продолжали стоять лицом к лицу посреди темного Парижа, как два актера на сцене, напрочь забывших свои роли.

      Сверху доносились смех и музыка. И мне послышался выстрел пробки.

      В тусклом свете я заметил, как бусинка пота скатилась с кончика его носа.

      Пот стекал по моим рукам и капал с пальцев.

      Мы долго простояли, не шелохнувшись, пока наконец он по-французски не пожал плечами, я тоже пожал плечами, и мы снова негромко рассмеялись.

      Он подался вперед, взялся одной рукой за мой подбородок и молча поцеловал меня в середину лба. Затем он шагнул назад, дотянулся до моей рубашки и набросил ее мне на плечи.

      Мне показалось, он пробормотал: «Bonne chance».

      Затем, не говоря ни слова, он двинулся к двери и прижал палец к губам:

      – Ш-ш-ш.

      Мы выбрались на улицу.

      Мы вышли на узкую улицу, ведущую в одном направлении к «Де Маго», а в другом – к реке, Лувру и моей гостинице.

      – Бог ты мой, – тихо промолвил я, – мы провели вместе полчаса и даже не познакомились.

      Он вопросительно взглянул на меня, и что-то подвигнуло меня поднять руку и ткнуть его пальцем в грудь.

      – Ты Джейн, я Тарзан, – сказал я.

      Это привело его в неописуемый восторг, и он повторил мои слова:

      – Я Джейн, ты Тарзан.

      Впервые после нашей встречи мы оба с облегчением вздохнули и рассмеялись.

      И опять он нагнулся и запечатлел еще один поцелуй в середину моего лба, потом повернулся и пошел восвояси.

      В трех-четырех ярдах от меня, не поворачивая головы, он сказал на ломаном английском:

      – Жаль.

      – Очень жаль, – ответил я.

      – В другой раз? – спросил он.

      – В другой, – ответил я.

      И он