Истина. Владимир Владимирович Чихнов

напомнил, что завтра игра, потом нашел Капустина, предупредил, чтобы пока не включал ножницы, надо смотреть. В каптерке Шурик включил радио. Генка, токарь, ввалился. Невысокого роста, коротышка. Бойкий малый.

      – Чего надо? – строго спросил Шурик.

      – А тебе чего надо?

      – От тебя мне ничего не надо, – спокойно ответил Шурик. – Что с тебя возьмешь.

      – …Кроме анализа, – усмехнулся Генка.

      – Это ты про себя говоришь? Ну ладно. Чего надо? Зачем пришел?

      – Дай денег.

      – Извини, ничем помочь не могу. Сам без денег. Ты дома так же врываешься, как ко мне?

      – Так же.

      – Ну тогда с тобой все ясно…

      – Надо идти болты точить. Срочно.

      Генка ушел. Был уже обед. Шурик с Комаровым пошли в столовую.

      После обеда Шурик взял у Пашки ножовку по металлу распилить трубу, вытащить старый кабель, пропустить новый для насоса. Полотно было старое, беззубое, да и пилить было неудобно, труба была у самой стены. Шурик сломал полотно. Можно было отрезать трубу резаком. Надо было Топоркова просить. Человек нудный. Грубиян. Эти его глупые вопросы: зачем, почему? Не любил так Шурик. Он не для себя старался, для производства надо было. Топоркову было на все наплевать. Шурик кусал губы, нервничал.

      Топорков сидел в курилке. Работы у него было мало, случалось, что и по полсмены сидел, скучал. Шурик хотел было по-хорошему:

      – Володя, трубу надо отрезать.

      – Иди режь! Что я тебе – не даю? – усмехнулся Топорков.

      – Там ненадолго. Я ножовкой пилил. Полотно сломал. Надо резак.

      – Бери. Знаешь, где стоит.

      От такой наглости Шурик так сразу не нашелся, что ответить, угрожающе заводил ртом туда сюда.

      – Володя, ты мне трубу отрежешь? – поинтересовался Шурик. – Что тебе, трудно сказать?

      – Ты говоришь, что тебе резак надо. Бери.

      – Мне нужен ты – с резаком. Трубу отрезать. Кабель протянуть для насоса. Понял?

      – Нет, – притворялся Топорков, разыгрывал комедию.

      – Ну что, мне идти к мастеру? Идешь? – последний раз спросил Шурик.

      – Сейчас приду. Дебил несчастный. Идиот! Засранец! – громко ругался Топорков.

      В туалет Шурик ходил не чаще других. Последнее время «по-большому» он все больше дома ходил.

      Когда Топорков отрезал трубу, Шурик выговаривал:

      – А ты ругался. Работы-то на пять минут. Раскричался.

      – А пошел ты!

      Шурик не понимал, отчего Топорков злился. На работе – не дома. Надо работать. Шурик не для себя старался.

      Четыре дня из жизни Никифора

      – Да… – многозначительно протянул Никифор. – Заболел. Я заболел. И ничего тут не поделаешь. Так, видимо, надо. Но кому надо? Кому надо – тому надо. Заболел – и все!

      Прошло уже полчаса, как прозвенел будильник, а Никифор все лежал. Он всегда сразу вставал, как прозвенит будильник, и все шло своим чередом – зарядка, завтрак, прогулка… И так уже много лет. Но сегодня было не до зарядки.

      – Ничего страшного. Все болеют. Ты лучше