Истина. Владимир Владимирович Чихнов

вид был изможденный. Степан словно прошел не один десяток километров и устал, очень сильно устал.

      Сельдь

      Вот наконец появились деньги. Он купил сельди – целых три килограмма. Он так ждал этого дня. И вот свершилось. Целый год он жил впроголодь, перебивался с хлеба на кашу. Чтобы не съесть лишний кусок хлеба, оставить на завтра, он делал на буханке ножом надрезы. Кашу он также делил на части. Копейку нельзя было поделить, а то и ее, наверное, распилил бы. Случалось, и хлеба не было. Это были не лучшие дни. Летом еще ничего, можно жить. Были грибы, ягоды. Зимой становилось сложнее. Он никак не мог найти работу, перебивался случайными заработками – принести что-нибудь, убрать, к примеру. Получал копейки. За зиму он сильно исхудал, постарел: как мужик, а еще и тридцати не было. Длиннорукий, высокий, худой… Нескладной была фигура… И ходил он – сутулился. На лицо он был не красавец. Если бы не добрые, с веселым настроем глаза, то и смотреть-то было бы не на что.

      Весна была уже на исходе. Появилась зелень. Он делал салаты из крапивы, щавеля, одуванчика. Чтобы жить – надо есть, это знал и ребенок. А чтобы есть, надо было работать или – воровать… На все надо деньги. Все надо было купить. Воровать – он не дошел до этого, хотя и была такая мысль. Но это уже крайность. Тяжело было жить без гроша в кармане. В магазинах все было – и ветчина всякая, и колбасы, и фрукты… Это все было для богатых. Он же не принадлежал к их числу, довольствовался малым. Он начинал уже привыкать к своему незавидному положению малоимущего, словно так и должно быть, словно он родился таким, без гроша в кармане. Все в мире было до примитивного просто: чтобы жить – надо работать. Он ничего не имел против работы: надо – значит надо. На днях он нашел работу, устроился грузчиком в магазин, к частнику. Вчера был аванс. Он взял сельдь. Он долго стоял в магазине, думал, сколько взять, взял три килограмма. Он любил рыбу, даже видел ее во сне. Особенно он любил сельдь. Мясо нежное, так и таяло во рту. Раза два за зиму он брал сельдь, варил уху: рыба была только для запаха. Чтобы по-настоящему ее распробовать, надо килограмма два-три… с луком, поперчить… Мечта! И вот он с рыбой. Три килограмма. Не много ли? Но он не собирался ее всю жарить, только половину. Надо было еще платить за комнату, обувь износилась.