Истина. Владимир Владимирович Чихнов

сажал их в клетку, заботился о них. Больше трех дней они не жили, погибали. Птице надо летать, как человеку ходить.

      В первом часу он был дома, купил рыбу, хлеба и подсолнечного масла. Время уже было обедать. После обеда он пошел в гараж менять масло в двигателе: была машина, «жигули» четвертой модели. Последний раз он ездил – сестра все жаловалась на ноги. Они не ходили у нее. Правым глазом Вероника почти не видела. Глаза слезились. За 6 лет, что он не был, Вероника, наверное, совсем старой стала. Грустно все это. Время берет свое. В последний раз, что он ездил, купил закуски на полторы тысячи рублей… Вино марочное. В общем, потратился. На эти деньги можно было бы купить хорошую зимнюю шапку. Он еще хотел дать Веронике денег, но не получилось: сильно потратился. Он совсем не хотел пить, но как не выпить за встречу. Одна, вторая, третья стопка… «Все, хватит! – сказал он себе. – Лучше не будет, только – хуже. Еще домой ехать». Вероника уговаривала остаться. Он был непреклонен. Домой! От спиртного тянуло в сон, приятно шумело в голове. С каким удовольствием он растянулся бы на диване, вздремнул, но – не у себя дома. Вероника рассказывала, как училась в техникуме, как познакомилась с Леонидом, первым мужем. Это была ее любимая тема. Лучшие годы – все в прошлом. Он явно переборщил со спиртным. Четвертая стопка была лишней. И так всегда. Три стопки была норма.

      Машина была не новая, 15 лет, но еще ничего, бегала. Зимой он не ездил, да и летом – только на дачу. Любил он пройтись пешком. Больше пользы.

      Племянница сидела за столом пьяная. Она любила выпить, и это все знали. Он еще раз, как бы между прочим, напомнил, что вечером уезжает. Сестра с племянницей уже вдвоем принялись уговаривать остаться. Он не поддавался на уговоры.

      Холодной была в этом году весна. Он, как и все, поздно посадил картофель. Ботва была хорошая. Тут дождь прошел. Тепло. Он думал еще сегодня на дачу съездить, полить огурцы, капусту, ягоды.

      В два часа он стал прощаться; рано, конечно, еще было ехать на вокзал, но он хотел пройтись. Он неплохо знал город, учился здесь в техникуме. Даже было любимое место. Это первый городской сад. Туда он и пошел. Вход был свободный. Он много раз здесь был. Катался на колесе обозрения, а то просто отдыхал. Здесь всегда было многолюдно, даже в утренние часы. Было много аттракционов. Здесь взрослый был как ребенок; на время становился им. После сада он зачем-то пошел на мини-рынок. Целый час он там ходил без дела, устал. У драмтеатра он сказал себе: все хватит, надо отдохнуть – и сел в тени на скамейку. «Напился как свинья, – выговаривал он себе. – День пропал. Дома заменил бы в машине масло, съездил на дачу… Польза была бы. А так что?..» Надо было вставать, ехать на вокзал, а он все сидел. Он хотел есть, был голоден. Когда он пил, ел мало, а тут прошелся… В кафе идти дорого. Взять на вокзале пирожок, сок. На вокзале много стряпни. Он как-то тоже ел на вокзале – ничего, понравилось.

      Он сидел на диване, смотрел телевизор, отдыхал.

      Вот еще один день прошел. Все, что он наметил сегодня сделать, было сделано. А раз сделано, значит и день прошел. Любил он вечером посидеть за телевизором.