Черный свет. Ирина Сергеевна Родионова

проклинающая всех и вся за то, что ей в самом начале рабочего дня пришлось заниматься чьими-то делами, расплылась в широкой улыбке, не стесняясь обнажать свои кривоватые, но белоснежные зубы.

      Первым делом, перепоручив напряженную Ксюшу сюсюкающим коллегам – на самом деле, просто проходя мимо одной особой чувствительной мадам, она посадила девочку прямо на клавиатуру к журналистке, – Ольга настежь распахнула окна, сбрасывая с плеч куртку, и крикнула всем вокруг:

      – Сигаретки – табу, в здании – особо наглый маленький человек! И всем доброго утречка!

      – Отлично выглядишь,– к ней с дружескими объятиями мгновенно потянулся их оператор, Глеб, с белоснежной улыбкой и узкими черными глазами. На секунду она замерла, будто вдруг вспомнила что-то, будто узнала его смазанное, стертое лицо в моменте дежавю, но тут же расслабилась. Прижав к себе Ольгу, он весьма не по-дружески скользнул руками чуть ниже талии, натягивая ткань платья, за что и получил скорее картинную, чем искреннюю пощечину. Оторвавшись от него, Ольга глянула с хитрым блеском в глазах, и, покачивая бедрами, направилась к Ксюше, которая испуганно озиралась в поисках мамы.

      – Не бойся, цветочек, в этом гадюшнике работает только твоя мать, тебе тут нужно потерпеть всего денек,– мудро изрекла девушка, чем вызвала одобрительные смешки и нестройное гудение. Чмокнув Ксюшу куда-то в висок, Ольга скинула насквозь мокрые сапоги и переобулась в лаковые красные туфли на огромных каблуках, подновила помаду, посмеялась над чьей-то шуткой и игриво шлепнула зазевавшегося монтажера, который мгновенно залился довольным пунцовым румянцем. Глеб, сидящий за своим столом, обрабатывающий очередной фоторепортаж, оторвался от работы и теперь поглядывал на нее, прищурив мерцающие, темные глаза, задумчиво закусив ластик на простом карандаше, сильно впившись в него резцами.

      Ольга послала ему воздушный поцелуй и рухнула на собственное место, сбрасывая фото и видео с аварии на компьютер, задумчиво постукивая накрашенными ноготками по звонкому дереву столешницы, параллельно проглядывая странички друзей и их смазанные, невзрачные фотографии.

      Неподалеку Ксюша зашлась жалобным криком, и девушка, высунувшаяся из-за монитора, увидела ее покрасневшее личико и требовательно протянутые к маме ручки.

      – Оль, ты это, возьми ее к себе, она ревет,– испуганно пробормотала коллега, держа девочку на вытянутых руках со смесью брезгливости и страха на лице. Ольга, приблизившись к столу коллеги, ловко подняла Ксюшу и подбросила ее несколько раз в воздух, улыбаясь и гуля, заставив девочку мгновенно сменить слезы на улыбку, и прижала к себе с уверенной и нежной улыбкой:

      – Эх вы, слабачки. А столько сю-сю-сю было, стыдно вспомнить. Идем, Ксеня, будем аварию на сайт выкладывать.

      – А вы, я смотрю, из журналистского офиса решили детский сад устроить? – абсолютно ровным голосом спросил главный редактор в своем неизменном, чуть маловатом коричневом пиджаке, с молчаливым неодобрением наблюдавший