Портрет прекрасной наездницы. Игорь Иванович Бахтин

базарь, давай, что сказал.

      Сестра, посмеиваясь, дала ему насесер.

      – Пострижёшь меня попозже, когда искупаюсь, ― пробурчал Вадим.

      Вадим осилил седьмой класс. Неплохо шли у него дела и в восьмом. В мае у Тани был день рождения. На перемене она подошла к доске и, захлопав в ладоши, обратилась ко всему классу:

      – Внимание, господа восьмиклассники! Завтра, в воскресенье, в три дня жду вас всех у себя дома, Окажите мне честь быть гостями на моём дне рождения.

      Класс громко и одобрительно загудел: «Гульнём! Подрыгаемся! Придём, придём, придём!».

      После уроков Вадим ожидал Таню за воротами школы.

      – Слышь, Каретникова, тормозни, ― остановил он её, выходя из-за кустов сирени и, улыбаясь, достал из-под пиджака прелестного чёрного котёнка с белыми «носочками» и «галстучком».

      – Тань, у нас уже есть кошка. Возьми. Глянь, какой красавец. У школы гулял, плакал, бедолага. Жалко стало.

      Обомлевшая от восторга Таня, наградив Вадима поцелуем в щёку, прижала котёнка к груди.

      – Багирой назову. Спасибо, Вадим, лучшего подарка и не придумать. Ты придёшь, надёюсь, завтра?

      Вадим ответил солидно:

      – Ну, разумеется, мисс Каретникова.

      Таня, смотрела на него с удовольствием.

      – Ты очень изменился за эти два года. В хорошую сторону, разумеется. Оказалось, можешь. Немного напрягся и вот со всеми оканчиваешь восьмой класс, Ты ― молодец, Вадик.

      Вадим, рассмеялся:

      – Тяжело в ученье ― легко в бою.

      – Мой папа так всегда говорит. Тогда до завтра. Я побежала, ― сказала Таня, с нежной трепетностью гладя котёнка.

      Вадим, провожая её взглядом, пробормотал:

      – Знала б ты, Танечка…

      К нему подошёл одноклассник Ерошкин Лёня. Провожая взглядом уходящую Таню, он хмыкнул:

      – Хороша была Танюша, краше не было в селе.

      – Метлу-то прибери, ― толкнул его в бок Вадим. ― Давай вместе пойдём завтра. Встретимся в два у парадной. А, сосед?

      – Добро, ― Ерошкин вытащил пачку «Мальборо», ― кури фирму. А ты присох до Таньки. Сияешь, как новенький пятак.

      – Все замечают, кроме неё, ― рассмеялся Вадим.

      На следующий день Ерошкин и Вадим встретились, как и договаривались у подъезда дома, в котором жили. Вадим был в новом костюме, в белоснежной рубашке с букетом цветов и подарком в пакете ― это была красивая керамическая ваза. Поздоровавшись с Ерошкиным, он весело проговорил:

      – Ну, пошли, что ли, братан?

      Но Ерошкин повёл себя как-то странно: стал отводить глаза в сторону, топтаться на месте и Вадим спросил его, рассмеявшись:

      – Ты чё, в натуре, живот болит?

      Ерошкин, промычав что-то нечленораздельное, прокашлялся и, глядя, в сторону сказал:

      – Короче, Вадька. Тут, такая лабуда, вышла… мать Каретниковой закатила Тане скандал, мол, день рождения будет только без тебя, мол, хулиганов нам ещё дома не хватало. Таня плакала, умоляла, но та упёрлась. Ну, сам понимаешь, ― против предков не попрёшь.