Безымянная девушка. Сара Пекканен

меня, сидя нога на ногу, но теперь она поднимается со своего кремового кресла. Делает два шага ко мне, и я чувствую, как напрягаюсь всем телом.

      У меня мелькает мысль, что она намерена сесть рядом со мной, но доктор Шилдс проходит мимо. Выворачивая шею, я наблюдаю, как она, нагнувшись, берется за ручку в нижней части белого деревянного книжного шкафа, открывает дверцу и лезет во встроенный мини-холодильник. Достав две маленькие бутылочки воды «Перье», одну она протягивает мне.

      – Спасибо, не откажусь, – благодарю я.

      Меня не мучила жажда, но когда я вижу, как доктор Шилдс, запрокинув голову, отпивает из бутылки глоток, моя рука, в которой я держу минералку, поднимается сама собой, и я тоже пью. Стеклянная бутылочка оседает в ладони комфортной тяжестью, а бодрящая газированная вода удивительно приятна на вкус.

      Доктор Шилдс кладет ногу на ногу, и я, осознав, что ссутулилась, выпрямляю спину.

      – Ваши мама с папой хотят, чтобы вы были счастливы, – говорит доктор Шилдс. – Как всякие любящие родители.

      Я киваю, и вдруг у меня возникает вопрос: а у нее самой есть ребенок? На семейное положение указывает наличие или отсутствие обручального кольца, но такого символа, который можно было бы надеть, чтобы показать всему свету, что ты мать, не существует.

      – Я знаю, что они меня любят, – произношу я. – Просто…

      – Они соучастники вашей лжи, – комментирует доктор Шилдс.

      Едва она произносит это, я сознаю, что в ее словах кроется непреложная истина. Доктор Шилдс права: мои родители фактически вынуждают меня лгать.

      По-видимому, доктор Шилдс понимает, что мне нужно осмыслить это открытие. Она не сводит с меня глаз, и мне кажется, что взгляд у нее покровительственный, словно она пытается определить, как я восприняла ее вывод. Мы обе молчим, но эта затянувшаяся пауза меня не тяготит.

      – Никогда не думала об этом в таком ключе, – наконец произношу я. – Но вы правы.

      Я допиваю «Перье», аккуратно ставлю бутылку на журнальный столик.

      – Пожалуй, на сегодня все, – говорит доктор Шилдс.

      Она встает, я тоже. Она идет к стеклянному столу, на котором стоят небольшие часы, лежат тонкий ноутбук и папка.

      Доктор Шилдс выдвигает один из ящиков стола и любопытствует:

      – У вас есть какие-то планы на выходные?

      – Ничего такого особенного. У Лиззи день рождения, поведу ее в ресторан, – отвечаю я.

      Доктор Шилдс достает чековую книжку, берет ручку. На этой неделе она провела со мной два полуторачасовых сеанса, но я понятия не имею, сколько мне заплатят.

      – Это та девушка, которой родители до сих пор высылают денежное пособие? – уточняет доктор Шилдс.

      Слово «пособие» застало меня врасплох. Лица доктора Шилдс я не вижу, поскольку она наклонила голову, выписывая чек, но тон у нее мягкий: не похоже, что она критикует. К тому же, это правда.

      – Пожалуй, можно и так выразиться, – соглашаюсь я.

      Доктор Шилдс отрывает чек и вручает его мне.

      – Спасибо, – произносим мы в один голос. И обе в унисон