Пой, даже если не знаешь слов. Бьянка Мараис

выкрикнула Эдит, схватив меня за плечи, чтобы я стояла твердо. – Кэт не существует! Кэт не существует, ты знаешь, что ее не существует. Твоей сестры не существует.

      И это тоже было правдой.

      9

      Бьюти

      17 июня 1976 года

      Соуэто, Йоханнесбург, Южная Африка

      Рассвет с трудом пробивается сквозь пелену дыма, которая висит над нами, словно общая печаль. Я сижу во дворе у Андиля на старом пне и приветствую день. Этот ритуал я повторяю во время каждого рассвета, сколько себя помню; сейчас он помогает мне забыть, что на мне чужая одежда, я в чужом городе, а мое дитя в опасности.

      – Molo, sissi.

      Андиль с двумя кружками в руках стоит у меня за спиной. Пар поднимается в холодный утренний воздух, вуалью заслоняя его лицо. Когда оно проясняется, я по мешкам под глазами брата вижу, что он спал не больше моего.

      – Принес тебе чай. Три ложки сахара, как я люблю. Надеюсь, ты тоже так любишь.

      Конечно, мой брат не знает, сколько сахара я кладу, потому что мужчины в нашей культуре не оказывают услуг женщинам. От доброты непривычного для брата поступка и сопровождающей его неловкости мне хочется плакать. Брат протягивает мне кружку, свою ставит на землю и уходит в дом. Через пару минут возвращается с ржавым, некогда белым садовым стулом, который ставит рядом со мной.

      – Садись. Пень – это мой стул.

      Еще одно проявление доброты, но брат пытается замаскировать ее, обозначая, что тут все принадлежит ему. Я знаю, что благодарность только смутит Андиля, поэтому ничего не говорю. Я пересаживаюсь и обхватываю ладонями оловянную кружку. Тепло металла действует как бальзам. Пальцы обретают чувствительность, а когда я делаю глоток, тепло льется в желудок. Сладость чая дает мне силу.

      В первый раз у нас с Андилем выпало время для настоящего разговора. Вчерашний день мы провели в непрерывном движении, разрываясь в поисках Номсы. Мы были уверены, что найдем ее, надо только правильно искать. Я искала в школах и местах, где дети прятались, когда началось кровопролитие. Андиль и мальчики обходили дома друзей и одноклассников Номсы. Линдиви, жена Андиля, искала в больницах и медпунктах.

      Сначала я спрашивала у каждого встречного школьника одно и то же: “Ты знаешь Номсу Мбали?”

      Я ожидала, что задам этот вопрос много десятков раз, прежде чем получу хоть один утвердительный ответ, однако, к моему удивлению, мне кивали многие.

      – Да, я знаю Номсу.

      – Номсу Мбали, которая ходит в школу Моррис-Исааксон? Ей семнадцать лет.

      – Да, мама.

      – Ты знаешь, где она сейчас?

      В ответ ребята качали головой и возвращались к своим разговорам.

      Я попробовала добавлять еще один вопрос: “Когда ты видел ее в последний раз?”

      Какая-то девочка, нахмурившись, задумалась.

      – Я видела ее сегодня утром, мама. Она раздавала студентам плакаты для демонстрации.

      – А потом?

      – Она одна из первых вышла из ворот после сигнала собираться, и мы все пошли за ней. После