Человек из племени Ад. Экзотическая сага. Галина Васильевна Островская

пополнить их свежими вливаниями. Поверьте, отец, я принесу гораздо больше пользы, отправившись за добыванием этих средств, нежели оставаясь здесь и помогая вам по крупицам собирать развеянное по ветру состояние.

      – Ты заблуждаешься, дитя моё, есть и другой способ вернуть нам былое могущество, – возразил Аль-Шукрейн. – Для этого не нужно никуда уезжать, богатство само придёт в твои руки.

      Царевич недоверчиво покосился на него. По тонким губам царя плутала хитроватая усмешка.

      – Другого способа нет, – убеждённо заявил Сарнияр. – Могущества нельзя достичь без борьбы. В этом я уже убедился на собственном опыте.

      – И всё же то, что я сказал тебе, не пустые слова, – настаивал царь. – Скоро сам увидишь, сынок. А пока ты не отправился в поход, изволь подписать эти бумаги, которые не терпят отлагательства.

      Он протянул сыну довольно толстую пачку бумажных листов.

      – Что это за бумаги, отец? – спросил Сарнияр, просматривая их без особого любопытства.

      – Разные бумаги, мой мальчик. Не буду утомлять тебя, перечисляя их назначение, поскольку ты не выказываешь интереса к делам своего государства. Скажу лишь, что все они требуют твоей подписи, пока я формально не восстановлен на престоле.

      – Разве мне не положено знать, что я подписываю?

      – Какое обидное недоверие, дитя моё! Ну, например, вот эта бумага – приговор совета министров, осудивших на смертную казнь твоего дядю Муселима, обвинённого в государственной измене.

      Рука Сарнияра, сжимавшая тростниковое стило, дрогнула, посадив уродливую чернильную кляксу на бумагу.

      – Вы осудили его на смертную казнь? – растерянно спросил он.

      – Не только я, но также и преданные мне визири, разделившие со мной позорную ссылку. Я надеюсь, ты не обещал ему помилования?

      – Нет, но ждал, что вы ограничите его наказание тюремным заточением. Вспомните о том, что он сохранил вам жизнь, а меня даже не изгонял из страны. Я рос вдали от двора, но всё равно считался его наследником.

      – Опомнись, мой мальчик, что ты говоришь! – в гневе воскликнул Аль-Шукрейн. – Умоляю тебя, не порти впечатления от нашей встречи.

      – Дядя Муса изменник, но он нам родня. Пророк, чьё вероучение мы приняли, запрещал своим ансарам (прим. автора: последователи пророка Магомета) братоубийство.

      – За кого ты просишь, Сарнияр Измаил? – не на шутку рассердился государь. – За презренного вора, укравшего у твоего отца могущество и власть? Кто поручится, что он не сделает этого снова, что стены тюрьмы остановят его? Пока в этом исчадье ада тлеет жизнь, я буду сидеть на троне, как на бочке с порохом. Лишь казнь угомонит этого бунтаря, в противном случае покой нам будет только сниться.

      Сарнияр молчал, склонив голову над бумагами, лежавшими у него на коленях. Чуть погодя, когда гнев его немного остыл, царь осведомился:

      – Ты желаешь узнать содержание других документов?

      – Нет, – ответил Сарнияр, с отвращением глядя на них.

      Он