Человек из племени Ад. Экзотическая сага. Галина Васильевна Островская

тебя догоню.

      Сгорая от любопытства, рыжая рабыня поднялась наверх по лестнице и затаилась за дверью. Но как она ни напрягала слух, до неё доносилось только невнятное бормотание скорохода.

      – Аль-Акик скоро падёт, – рассказывал тем временем Мансур, – ждать осталось недолго. Арабы мрут как мухи от голода и недостатка воды. К тому времени, когда они откроют нам ворота, в городе не останется и половины живого населения. Но всё же жители Аль-Акик отчаянные храбрецы, легко отражают все атаки и быстро ликвидируют разломы. Если бы в городе было больше припасов, они могли бы обороняться до Судного дня.

      Гюльфем подняла на гонца красивые агатовые глаза и робко спросила:

      – Но… неужели его высочество поручил вам описать мне положение арабов? Ему, как всем мужчинам должно быть известно, что женский ум невосприимчив к сведениям подобного рода.

      – Простите, ханум, – смутился скороход, – я всего лишь хотел немного оттянуть неприятное известие.

      – Его высочество… ранен? – вскрикнула Гюльфем, выдав своим испугом, что он ей далеко не так безразличен, как она стремилась показать.

      – Да, но не волнуйтесь, не смертельно, – поспешил её успокоить гонец.

      – Как это произошло? – спросила Гюльфем, прижав руку к сильно бьющемуся сердцу.

      – Осаждённые арабы оборонялись как свирепые львы, сбрасывая со стен горшки с горючей смесью. Один из таких горшков взорвался всего в нескольких шагах от нашего бедного господина. Его высочество совсем не щадил себя. Лез очертя голову в самое пекло, хотя наш амирбар не одобрял его безрассудного поведения. «Вы должны беречь себя для престола Румайлы» – то и дело напоминал он ему. Да только царевич его нисколько не слушал. Считал, что должен быть в гуще сражений и вдохновлять своим примером бойцов.

      – Он сильно пострадал? – всхлипнула Гюльфем, украдкой вытирая слёзы.

      Мансур тяжело вздохнул.

      – На лице у него не осталось никаких следов, но его грудь здорово опалило огнём. Какое несчастье, ханум! У сахиба был такой красивый торс. Боюсь, что рубцы от ожогов останутся на всю жизнь. Кроме того, у него сгорели волосы на груди, однако наш костоправ уверяет, что они ещё вырастут.

      Гюльфем поспешно смахнула слёзы с глаз и сказала твёрдым голосом:

      – Думаю, госпоже не следует ничего знать об этом взрыве. Хаджи-хаким запретил ей волноваться.

      – Конечно, ханум, – подавил усмешку Мансур, – не к чему её тревожить, если сахиб всё равно не спит с ней.

      – Боже мой! – воскликнула шокированная до невозможности Гюльфем. – Неужели эти интимные подробности уже стали достоянием всей армии?

      – Простите, ханум, – снова засмущался гонец, – если позволите, я вам объясню, в чём тут дело. Его высочество несколько недель был прикован к постели. Ожоги причиняли ему страшные мучения, и наш костоправ лечил его опиатами. Они снимают боль, но вызывают побочные эффекты, в частности, бред и галлюцинации. Костоправу приходилось лечить также и других бойцов, и он часто оставлял царевича на попечении часовых, которые сменялись один за другим. Когда его высочество