Человек из племени Ад. Экзотическая сага. Галина Васильевна Островская

бы он позволил мне умереть! – разрыдалась Лейла.

      – Кто? – не поняла Гюльфем. – Ваш муж или создатель?

      – Оба, – простонала княжна. – Они оба держали мою жизнь в своих руках.

      Гюльфем смущённо молчала, так как возразить ей было нечего.

      – Милая Гюль, – с мольбой заговорила Лейла, – прошу тебя, сходи к его высочеству. Отнеси ему этот шарф, который я вышила своими руками. Пусть привяжет его к эфесу своей сабли и вспоминает обо мне всякий раз, как извлечёт её из ножен. А ведь он, должно быть, часто размахивает своей саблей, Гюль?

      – Теперь, когда идёт на войну, будет размахивать ещё чаще, госпожа.

      – Нет! – снова зарыдала Лейла. – Я не хочу ничего слышать про войну. Умоляю, поговори с моим мужем! Растолкуй ему, как я буду страдать в разлуке с ним. Постарайся смягчить его сердце, расскажи ему о моих слезах, о моей печали.

      Гюльфем сконфуженно взяла у неё шарф, рисуя в воображении картины кровавых битв, герой которых бесстрашно мчался на буланом коне, сея вокруг себя смерть своей фамильной саблей с золотым эфесом. Неся ему на вытянутых перед собой руках подарок княжны, она почти поверила, что это её собственный дар отважному герою.

      * * *

      Cарнияр сидел на диване в позе башмачника и что-то вычерчивал на разложенной перед ним географической карте, когда раздался негромкий стук в дверь.

      – Ну, кого там ещё принесло? – пробурчал он, с неохотой отрываясь от своего занятия.

      – Меня, ваше высочество, – робко пролепетала Гюльфем, входя в его покои.

      Сарнияр откровенно залюбовался её аппетитными формами. На его нахмуренном лице помимо воли нарисовалась приветливая улыбка.

      – А-а, это ты, персик, – произнёс он, добродушно усмехаясь в усы.

      Гюльфем покраснела от его слов и, неуверенно приблизившись к нему, положила к его ногам расшитый золотом шёлковый шарф.

      – Госпожа просила, чтобы вы привязали это к эфесу своей сабли, – застенчиво пояснила она.

      Сарнияр снял с руки кольцо и с ловкостью фокусника пропустил сквозь него тончайшую вещицу.

      – Великолепный шёлк, – похвалил он подарок Лейлы. – И вышивка чудесная. Передай моей жене, что я тронут её вниманием, но, по-моему, ей не стоило утруждать себя, расписывая золотыми узорами драгоценную основу.

      Гюльфем уловила в его словах плохо замаскированную издёвку и грудью встала на защиту княжны.

      – Вам же понравилась вышивка, – возразила она, стараясь не замечать его слишком откровенного взгляда, которым он пожирал её с головы до ног. – Госпожа всю ночь трудилась над ней, не смыкая глаз.

      – И совершенно напрасно.

      – Как, вы не примете…

      – Я приму её подарок и исполню просьбу, но пусть не тешит себя иллюзией, что я буду вспоминать о ней всякий раз, извлекая свою саблю из ножен. В жестоких побоищах, которые, надеюсь, нам предстоят, нельзя отвлекаться на разные сентиментальные глупости, иначе станешь лёгкой добычей врага.

      – И это всё, что вы можете сказать? – с упрёком спросила Гюльфем.

      Сарнияр