Нестор-летописец. Наталья Иртенина

громыхнул в раскрытые двери Косняч.

      – Не надо, – с мукой в лице прошептал князь. – Поят какой-то дрянью, никакого облегчения от нее.

      Тысяцкий кулаком выпихнул из почивальни прибежавшего лекаря.

      – Князь, благодарю за честь. – Косняч приложил руку к груди и легко поклонился. – Но дозволь поправить тебя. Видно, ты запамятовал, что у твоей дружины воевода – боярин Перенег.

      Изяслав махнул рукой:

      – Пущай он с молодой женой забавится. Тебе поручаю. Так и скажи отрокам – князь велел, а то еще не сговоришь их… У тебя дело покуражистей выйдет. Наказать полоцких надо, чтоб знали… – Князь тяжело дышал. – Холопов-душегубов пусть выдадут… А не захотят, ты уж там побушуй, двор разори… А может, их всех – в поруб? Как Всеслава?

      Князь, кривясь от боли, усмехался. Коснячу мысль тоже понравилась.

      – А можно, – кивнул. – И волхвов в Днепре утопить.

      Изяслав хрипло прокаркал – смеялся.

      – Одного, пожалуй, утопи… Да не в Днепре, а там же, в бочке… чтоб людей не смущать. Не хочу злодеем прослыть. Еще подумают невегласы, будто я веру христианскую силой утверждаю. – Приступ прошел, князь медленно распрямился. – Прочих же отпусти с миром. Что их кудесы против Господа?

      – Как велишь, князь.

      Изяслав встал, облачился при помощи постельничего холопа в летнюю бархатную вотолу и веско молвил:

      – Всеслава сгною в порубе. Пускай его мои дети или внуки оттуда выведут и в чернецы постригут, как я с братьями нашего дядю Судислава Владимировича из темницы освободил, отцом моим заточенного. Двадцать четыре года томился в яме! Согнутым старцем вышел…

      …Полоцкое подворье, называемое Брячиславов двор – по имени отца нынешнего полоцкого князя Всеслава, – построилось в Киеве при кагане Ярославе. Всеслав пошел в батюшку – такой же неугомонный и рукастый, готов прибрать все, что не им положено. Брячислав некогда тоже поспорил с князем Ярославом за Новгород и прочие земли. Нанял для войны пришлых варягов. Потом князья поладили миром. Поделили земли. Целовали крест, хотя Брячислав был сущий язычник и знался с волхвами.

      Двор себе полоцкий князь поставил на Горе, вблизи Софийских ворот. Завел здесь постоянную дружину. И стал двор бельмом на глазу у киевского князя. Пока Брячислав мирно старел, а его сын Всеслав радовался детским забавам, в Киеве было спокойно. Потом Брячислав помер, и Всеслав еще двадцать лет выжидал, когда можно будет поднять рать и посильнее досадить Ярославичам. А может, его подзуживали волхвы – обидно им было мириться с новой верой и с поруганием старых святилищ. Всеслав же их слушал, потому что сам был рожден от колдовства.

      Боярин Косняч сделал как было велено. По-быстрому собрал младших дружинников, раздал походное оружие – боевые топоры, луки. Отроки сперва недовольно фыркнули, что князь поставил над ними тысяцкого, но быстро смирились – забава предстояла знатная. Рать стремительно выступила к Брячиславову двору. Воевода Перенег и обидеться