Мурка. Ольга Апреликова

А вот к этой чужой, странной, серой женщине в платке, в затхлой длинной одежде, вечно рассыпающей какие-то таблетки, все слова которой – прокисшая ложь… Она повторила: – Нет. Пусть уж как-нибудь без меня спасается. Еще помешаю ей живьем на небо влезть.

      Пиликнул телефон: отец перевел деньги. На десять штук больше, чем она просила. Да, для отца главное – деньги и вторая семья, для матери – ее ритуалы. Каждому свое.

      – Откупается, – кивнула на телефон Янка. – Слушай, не злись на них. Они ж чувствуют, что тебе не нужны. Ты сильная. Справишься. Сколько уже своим умом живешь?

      Мурка пожала плечами и допила кофе. Отец еще как-никак, а обращал внимание, а рассчитывать на мать Мурке с раннего детства даже в голову не приходило. Швед хмыкнул:

      – Ну, короче, думай сама. Пахать, конечно, придется, и моделью, и ассистенткой на съемках, вон, зонтики расставлять обучим, но зато – нормальное место для жизни… Я б остался. Лето тут поживи, а там, если передумаешь с нами – как поступишь, общагу попросишь или снимешь какую комнатку… Но независимость дорогого стоит, – он глянул на фот в руках и вздохнул. – Янчик, найди дитю пару белых платьев…Ах да. Тебя как звать-то вообще?

      – Мурка, – созналась она.

      – Эм… Звучит мрачно и гордо. Что, прям так и звать?

      Сейчас объяснить? Нет, немыслимо. Этим золотым – и ту историю? Нет, ни за что.

      – Это привилегия, ясно? – улыбнулась Янка Шведу, потом так же лучезарно улыбнулась Мурке: – Не всем дозволено так тебя звать, правда?

      – Секрет есть, да, – кивнула Мурка. – Но снаружи есть объяснение попроще: у меня фамилия кошачья. «Катцепрахт». Марта Катцепрахт.

      – «Кошка какая-то»? Немцы, что ли?

      – Да если и были немцы…То пра-пра-пра какие-то. Бабка… Фольксдойче, так это называется. Но я не слышала, чтоб она по-немецки говорила. Хотя в Советском Союзе среди немцев это, в общем, принято было скрывать.

      Швед мрачно кивнул.

      Янка скорей потыкала в телефон и засмеялась:

      – «Прахт» – слава, блеск, роскошь, великолепие! Швед, мы что, поймали волшебную кошку?! Тут еще написано, что «Прахт» – это имя-талисман!

      – Кошачья удача? – уточнила Мурка.

      – «Кошачья удача»! – глаза Шведа сверкнули, он ожил, от мрачности – не следа, а в жилах – будто сияющий золотой мед. Он светится, что ли? – Это не так и мало. Мне б не помешало немножко кошачьей удачи!

      В соседней комнате было полно коробок с загадочными шифрами, несколько стоек, тесно забитых одеждой в чехлах, громадный туристический рюкзак, прозрачные большие коробки со смотанными цветными веревками и карабинами, большой черный диван и – стена-зеркало. Вот просто целиком по всему периметру, без всяких стыков – громадное зеркало. В нем отражался закат над городом, коробки и одежда, крупная стройная Янка с сияющими волосами – и дикая, взъерошенная, в растянутом свитере худышка с бешеными стальными глазами, ростом ниже Янки на голову. «Дите», – правильно золотой Швед говорит. Мурка. Приблудный котенок. Ну и что!! Да они вообще первые в жизни, кто смотрит на нее по-настоящему! С интересом! Потому что