Фимаитина. Марк Львовский

называют Красотой, а что есть Красота, как не Истина?

      О Вере мы постоянно спорили с Василием Гроссманом. Однажды он обмолвился о роли комиссаров в победе над фашизмом. И я ответил ему: «Не вижу никакой роли партии в победе, победил Бог, вселившийся в народ». Я верил в это тогда и верю сейчас. Как и в то, что Бог вселился в народ Израиля, уже трижды победившего чудовище, тысячекратно превосходящее его по размерам.

      – Пожалуйста, почитайте ещё…

      – Вот, пожалуй:

      К Яру Бабьему этого вывели,

      Тот задушен таежною мглой.

      Понимаю, вы стали золой,

      Но скажите: вы живы ли, живы ли?

      Вы ответьте, – прошу я немногого:

      Там, в юдоли своей неземной,

      Вы звереете вместе со мной,

      Низвергаясь в звериное логово?

      Или гибелью вас осчастливили,

      И, оставив меня одного,

      Не хотите вы знать ничего?

      Как мне трудно! Вы живы ли, живы ли?

      – Ещё, ещё, пожалуйста!

      Липкин улыбнулся:

      – Ну, вот и слава пришла…

      Мы заплатили дорогой ценой

      За острое неверие Вольтера;

      Раскатом карманьолы площадной

      Заглушены гармония и мера;

      Концлагерями, голодом, войной

      Вдруг обернулась Марксова химера;

      Все гаснет на поверхности земной, —

      Не гаснет лишь один светильник: Вера.

      В светильнике нет масла. Мрак ночной —

      Без берегов. И всё же купиной

      Неопалимой светим и пылаем.

      И блещет молния над сатаной,

      И Моисея жжет пустынный зной,

      И Иисус зовет в Ерушалаим.

      – Ещё, пожалуйста…

      – Господа, я немного устал, да пора и честь знать. Поэтому я прочту последнее, совсем недавнее:

      Ужели красок нужен табор,

      Словесный карнавал затей?

      Эпитетов или метафор

      Искать ли горстку поновей?

      О, если бы строки четыре

      Я в завершительные дни

      Так написал, чтоб в страшном мире

      Молитвой сделались они,

      Чтоб их священник в нищем храме

      Сказал седым и молодым,

      А те устами и сердцами

      Их повторяли вслед за ним…

      Семинар долго и нежно аплодировал.

      Липкин, уже в позе отдыхающего человека, возвёл руки к потолку:

      – Великое вам спасибо – самым искренним и терпеливым слушателям!

      – 10 —

      Инна Львовна наклонилась к Липкину, что-то шепнула ему на ухо и, грозно глянув на притихших слушателей, громко приказала:

      – Оставьте в покое Липкина! Можете взяться за меня!

      – Инна Львовна, а как вы познакомились с Липкиным?

      – Как обычно знакомятся литераторы – в Доме творчества в Малеевке. Случилось это в 1967 году. Там же познакомилась и с Василием Гроссманом. Что я знала