Фимаитина. Марк Львовский

пиит! Вы начинаете в лучших русских традициях!» Затем Булгаков великодушно предложил мне пообедать с ним в Доме актёра. Надо было сесть на трамвай. И мы прождали не менее получаса, пока он, грохоча по рельсам, не прибыл на нашу остановку. И именно в этот миг, при мне, родилась у Михаила Афанасьевича, ставшая затем знаменитой, фраза: «Меня не то удивляет, что трамваи не ходют, меня то удивляет, что трамваи ходют». Гроссман, воспринимавший Булгакова, как чудо русской литературы, обожал эту фразу и любил её повторять, благо поводов к этому было сколько угодно.

      Чудо русской литературы… Воистину – Булгаков, Бабель, Зощенко, Платонов, Гроссман, «Дети Арбата» и «Тяжелый песок» Рыбакова возникли в самую жестокую, в самую несвободную, в самую античеловеческую пору истории России. Сила человечности и честность истинного таланта оказались сильнее дьявольской мощи большевизма.

      Да… Ну, вернусь к себе любимому… Надо было на что-то жить, и я занялся переводами. И неожиданно это стало огромной частью моей творческой жизни. Я действительно много перевёл. Киргизов, кабардинцев, бурят, индусов, поэмы Алишера Навои, Фирдоуси и другие. Я надеюсь, что хотя бы немного мне удалось передать очарование восточной поэзии, вообще Востока…

      О, как балдеет чужестранец

      В ночном саду среди пустыни,

      Когда впервые видит танец

      Заискивающей рабыни.

      О, как звенят ее движенья,

      То вихревидны, то округлы,

      Как блещут жизнью украшенья

      И глаз стопламенные угли.

      А там, за этим садом звездным,

      Ползут пески, ползут кругами,

      И слышно в их дыханье грозном:

      – Вы тоже станете песками.

      Переводил с идиша Галкина и Маркиша.

      В 1967 году чёрт меня попутал прочесть сборник эпических поэм Южного Китая. И среди создателей этого эпоса был народ, чьё название меня просто поразило: «И». Вот так просто, одной буквой был обозначен целый народ. И я написал стихотворение «Союз», с не слишком оригинальной мыслью, что даже маленькое племя вносит свой вклад в человеческую культуру, что истребление или просто исчезновение даже крошечного человеческого племени – невосполнимая рана всего человечества. И всего-то! Послушайте:

      Как дыханье тепла в январе

      Иль отчаянье воли у вьючных,

      Так загадочней нет в словаре

      Однобуквенных слов, однозвучных.

      Есть одно – и ему лишь дано

      Обуздать полновластно различья.

      С ночью день сочетает оно,

      Мир с войной и с паденьем величье.

      В нем тревоги твои и мои,

      В этом «и» – наш союз и подспорье…

      Я узнал: в азиатском заморье

      Есть народ по названию И.

      Ты подумай: и смерть, и зачатье,

      Будни детства, надела, двора,

      Неприятие лжи и понятье

      Состраданья, бесстрашья, добра,

      И простор, и восторг, и унылость

      Человеческой нашей семьи, —

      Все вместилось и мощно сроднилось

      В этом