Вредность не порок. Лариса Анатольевна Ильина

почтальонша один раз телеграмму принесла… Он тогда стал нервничать, как я понял. И бабушке говорит: «Поезжай в город, я в огороде сам разберусь». Бабка не хотела, но он настоял. И мне говорит, собирайся тоже. А я говорю: «Чего я в городе не видал, все пацаны здесь». Ну он разорался, обещал по шее дать… Бабку отвёз, а я не поехал. Вадька рукой махнул… А потом к нему друзья приехали. В первый вечер за стол сели, один там всё про баб… – Тут Володя крепко задумался, видно, пытаясь сообразить, какими словами передавать разговоры моих пляжных знакомцев, и думал достаточно долго. Определившись, наконец, он продолжил: – И тут Вадька вдруг ляпнул, мол, училки вон Вовкины есть, молодые и красивые. Про вас сказал… Ну вот так всю ночь сидели, пили, а этот всё порывался по бабам… то есть хотел к вам в гости… А на другой день сели за стол и стали про кого-то разговаривать, кто одному мужику ихнему руку прокусил…

      Я заморгала и съёжилась.

      – Ну и что дальше?

      – А Вадька говорит: «Это и были Вовкины училки. Одна вот тут, за забором живёт».

      Он замолчал, я молчала тоже. Причина, побудившая пацана написать записки, теперь понятна, и я была ему за это весьма благодарна.

      – Знаешь, Володя, может быть, тебе действительно лучше в город уехать?

      Мальчишка кивнул:

      – Да я теперь сам хочу. Вадька меня днём из дома не выпускает. Говорит: «Меньше знаешь – крепче спишь… Сам остался, вот и не ной!» А на фига мне в доме сидеть? Решил завтра с первым автобусом.

      – Володя, а сколько у вас гостей?

      Володька задумался, потом затряс головой:

      – Человек десять. Точно не знаю, Вадька выходить не разрешал, я только ночью, в окно лазил.

      – Ясно, – протянула я, однако на самом деле всё было как раз наоборот. И на всякий случай поинтересовалась: – А что они у вас делают-то?

      – Знаете, Анастасия Игоревна, по-моему, они чего-то ждут!

      Это прозвучало весьма неожиданно, я покосилась на Володю:

      – Ждут? Это интересно…

      Поговорив ещё немного, я выяснила, что возвращаться сейчас домой Вовка не собирался, решив переночевать в соседском саду. В целом его план я одобрила, однако позволить ребёнку спать на земле не могла, ближе к вечеру поднялся ветер, поэтому я решительно загнала его через окно в свою комнату, строго приказав не шуметь и ложиться спать.

      – А вы? – Он высунул удивленную физиономию из окошка, я сердито цыкнула и сказала:

      – А у меня дела! Спи, давай! Быстро!

      ***

      Палить всю ночь на улицах фонари, вероятно, считалось у горелкинской администрации непозволительным излишеством, поэтому ко времени полного сонного затишья большая часть фонарей переставала освещать дорогу припозднившимся жителям. Однако сейчас подобная светомаскировка была мне на руку. В потемках всё же спокойнее, не видишь ты, но зато не видят и тебя.

      Размышляя подобным образом, я торопливо пробиралась вдоль тёмных заборов. Совершенно некстати на улице здорово похолодало. Поёживаясь на свежем ветерке, я ругала себя за легкомыслие: из-за всей этой суеты я не додумалась одеться