Сейф. Влад Спиратов

Но какое дело могло привести его к Виктору Павловичу в столь ранний час? Вот о чем хотелось спросить, но Виктор Павлович все еще не мог понять, как перевести их разговор в более дружелюбное русло, ведь сейф саркастически улыбался самой садистской улыбкой, и, кажется, получал космическое удовольствие от страданий уже не молодого чиновника.

      – Дорогой к тебе, мне встретилось две нищенки, – пропищал сейф. – Одна была с табличкой, помогите на билет домой, я подошел к ней и спросил где твой дом? В Краснодаре, говорит. А сколько стоит билет до Краснодара? Тысячи три. Я ей дал. Вторая нищенка ходила вдоль машин с табличкой помогите на лечение сыну – ей нужно было пятьдесят тысяч. И я ей тоже дал. А ты их когда-нибудь видел?

      – Бывало, – прохрипел Виктор Павлович, переводя дух. – Всякое видел, они меняются каждый день.

      – А почему не давал? – сейф высоко задрал брови, и с претензией выпятил нижнюю губу

      – Так давал, иногда.

      – Врешь! – провизжал сейф так высоко, что Виктор Павлович машинально закрыл уши руками. – Я спросил у них, давал Виктор Павлович или нет, и они сказали, что не давал он ни шиша.

      – Так я пешком не хожу, – жалобно простонал Виктор Павлович, заискивающе глядя на сейф, лишь бы тот не начинал снова показывать свои приемы кун-фу.

      – Знаю, на машине ездишь. Подальше от народа. Ты, когда с людьми последний раз общался, гад? – Снова поднял свои серебряные брови сейф.

      – Так вот пять минут назад со Светкой.

      – Я сказал с людьми, а не с коридорными крысами. Когда?

      – Так вот недавно с другом виделся, Игорьком.

      – Знаем, – протянул сейф, – мы все о твоем друге, хороший был малый.

      – Был? – испугано спросил Виктор Павлович и сейф кинул на него такой гневный взгляд, что дальше расспрашивать он испугался. Сейф же снизошел до чиновника и оповестил Виктора Павловича о том, что лучший друг детства скончался, перепил водки, дома его стошнило, сердце не выдержало, тромб оторвалась, и все. Холодок пробежал по спине. Вместе ведь пили. Игорек не хотел, а Виктор Павлович настаивал. Шутил про здоровье. И вот тебе результат совместного застолья. Умер. Не верится. Вообще ни во что не верится. Как же это так время пролетело. Сорок восемь лет прошло. Просто в один щелчок пальца. Раз и тебе уже к полтиннику, ты страдаешь отдышкой, лысеешь и хотя в мыслях все такой же молодой и задорный, в теле твоем обнаруживаются изъяны от неправильного образа жизни, от непомерного пьянства, распутства и суеты, и на душе так паршиво, как будто бы кошка нагадила в тапки, как будто швырнули тебя словно мышь в воду с банкой, и ты по стеклу карабкаешься, рвешься к воздуху, а все без толку.

      Сейф, отпустил подбородок Виктора Павловича, слез со стола, и сел за язычок на неудобное кресло. Виктор Павлович специально заказал кресла для посетителей, от которых ягодицы затекали уже через пять минут, чтобы собеседник чувствовал себя неловко, а сам чиновник был в превосходящем положении. В кабинете все было расставлено именно