Смерть этажом ниже. Кир Булычев

Завтра они по Свердловску понесут.

      – Ты же знаешь, Василий Григорьевич, – отвечал другой голос, тоже начальственный, но повыше. – Все это бабьи сплетни. Кирилл, подтверди.

      – Опасность сильно преувеличена, Василий Григорьевич. Мы неперерывано проводим замеры. Зараженность не увеличивается.

      Третий голос был совсем не начальственный. Тенор.

      – Кирилл – специалист. Ему за это деньги платят.

      – Кто платит? Кто платит? – рычал Василий Григорьевич. – Ты же знаешь, что они митинг назначили на завтра?

      – А вот это надо пресекать, – сказал второй голос наставительно. – Ты же понимаешь, с какими это делается целями и кому это нужно?

      Возникла пауза. Потом Василий Григорьевич сказал, тоном ниже.

      – Хоть вонь бы убрали. У меня сейчас из Москвы один будет…

      – Откуда?

      – Из Москвы.

      – Я имею в виду – кто его прислал?

      – Нет, не думай. По линии «Знания». Международник.

      – Ну и что? Знаем мы этих международников.

      – Вот я и говорю: нанюхается наших амбре, вернется, и в ЦК!

      – Точно международник?

      – Ну что ты заладил! Точно. Позавчера по телевизору выступал.

      – Когда мне телевизор смотреть? Ты Кириенку предупредил?

      – Милиция без меня знает. Но я думаю… всегда лучше запретить, чем разгонять.

      – Должны быть зачинщики. Надо обезглавить.

      – А перестройка?

      – Мы не шутить собрались.

      – А я и не шучу. Мне еще тут работать. У тебя Москва есть – прикроет. А меня кто прикроет? Ты?

      Была пауза. Потом невнятное бурчание отдалившихся от двери голосов. И снова, уже понятнее:

      – Отправь их куда-нибудь. Это в наших общих интересах.

      – Наши общие интересы – служение народу.

      – Смотри, как заговорил. Место бережешь?

      – А мне еще до пенсии далеко. У тебя в списке Синявская… знакомая фамилия.

      – Из пединститута.

      – Давно на пенсию пора. А то еврей, который на площади сидел, голодал? Помнишь, Кириенко его на пятнадцать суток?

      – Борис Мелконян. Он в списке есть.

      – Арменин?

      – Может, и еврей.

      Снова была пауза. Потом:

      – Возьми свою цидулю. Не буду я связываться. Пускай митингуют.

      – Ты свое место так не спасешь. Им только дай палец.

      – Лучше бы об очистных побеспокоился. Вторую очередь пустил, а об очистных опять забыл.

      – А что я могу? Я же пишу, звоню – а мне: давай план!

      – Детей из города вывозят.

      – Положение нормализуется. За ноябрь аварийных сбросов не было.

      – Я могу утверждать, что принятые меры должны оказаться действенными, – произнес долго молчавший тенор.

      – А у меня письмо доцента Бруни. Он меня предупреждает санитарной инспекции не верить, потому что вы в кармане у Гронского.

      – Василий Григорьевич, ну кто этому Бруни верит?

      В приемную быстро вошел Николайчик. В руке он мял мокрую шляпу.

      – Вы