Без названия. Татьяна Денисова

зря он подумал, что приключение будет лёгким. Девушка по соседству оказалась весьма странной в том смысле, что она никак не реагировала на военных, попросту не замечала их. И это в то время как в селе и за его пределами (на несколько десятков километров) только и разговоров, что о военных, их количестве, возрастном составе, семейном положении! В то время как все женское население, не исключая и несчастную бабу Фаину (не повезло бедняжке – уже за девяносто) тратило последние сбережения на новую одежду и косметику (Клавдия Адонина решилась-таки вставить передние зубы, да не простые, а золотые, да не два, а все четыре – пусть будет светло от ее улыбки). В то время как мужчины, еще вчера считавшие себя привилегированным населением села (не так уж и много их осталось), начинавшие день, как правило, с выпивки, предоставляя возможность женщинам в полной мере почувствовать себя равноправными членами общества (вся работа – для них!) вдруг в одночасье, словно по команде, протрезвели. В то время как все мальчишки, забыв про мобильники и компьютеры, которых на селе и было-то по пальцам пересчитать, а именно три, страстно воспылали к занятиям спортом (не имея подготовки, трудно убежать от караульных, охраняющих склады с боеприпасами). Одним словом, в то время как жизнь в округе встала на дыбы, какая-то противная, не иначе, как совсем глупая, девчонка, обычная школьница, никак, абсолютно никак не хотела замечать происходящего, впрочем, как и ее родственники (одна баба Таня с ее вечным ворчанием о бесстыдниках и жеребцах чего стоила).

      За несколько прошедших недель Юли видел её несколько раз, да и то мельком. Он рассчитывал, что заинтересует собой девушку, а вышло наоборот. Даша иногда приходила к бабе Вере, помогала по дому, но всегда уходила до появления командующего.

      Тот приезжал вечером, ужинал и сидел допоздна. Хозяйка старалась не беспокоить постояльца. Вязала потихоньку носочки, как она говорила, для унучков (они жили далеко, в Калининграде), ждала весточки от единственной своей кровинушки – доченьки (сын погиб в Афганистане), а теперь у неё появилась ещё одна забота: угодить постояльцу.

      Как-то утром в дверь ее дома постучал глава местной администрации Пал Палыч и без обиняков объявил, что у неё будет квартировать командующий армии. Баба Вера забеспокоилась, мол, и условий-то никаких, и стара она за порядком смотреть, и шума-то не любит. Но Пал Палыч оказался настойчивым на этот раз. К тому же, сманил-таки бабку деньгами и пайком, которые будут получать хозяева, в чьих домах расположатся военные. А вечером появился и постоялец. Честно говоря, он сразу приглянулся старушке. Может, из-за тоски по сыну, который в неполные девятнадцать ушёл на войну и не вернулся.

      Юлиус был высоким, статным мужчиной. Лицо слишком красиво, хотя в мужественности ему не откажешь. Жгучие карие глаза смотрели на собеседника в упор. Во взгляде читалась оценка. Краешки губ чуть подёргивались, готовые в любую минуту произнести какую-нибудь насмешку. Одним словом, внешность циника и человека, знающего цену себе и всем окружающим.

      Баба Вера взялась хлопотать, как лучше устроить квартиранта, чем накормить.