Без названия. Татьяна Денисова

сидит промеж двух гробов, плачет. Мы читать начали. Все собралися. Ребята, значит, Алёнка, внучата, сват зашёл, Станислав Карлович, Стив. Потом Дашка с командующим приехали. Они когда подъехали, зашёл Ритус и попросил всех выйти, чтоб Дашка попрощалась. Её командующий под руки заводил-то. Мы в трехстеннике посидели, чаю попили. Потом гляжу, Наташа, жена Ритуса, со шприцем прошла. Видать, укол делать. А потом нас позвали опять читать. Мы зашли, а Даши нет. Видно, увели в спальню. Послужили. Пришли соседи, кому надо. До девяти служили…

      – А чего ж, Дашка совсем не стояла?

      – Да стояла потом. И сам стоял.

      – А кто ж женщины это такие?

      – Да, вот чёрненькая, такая красивая?

      – Это Наташа, жена Ритуса, а светленькая – Лена – жена Стива. Да Георг – то ли друг, то ли родственник ихний. Я толком не поняла. Девки-то всё и приготовили. Видно, путные. Всё как-то тихо, чинно. Я, прям, диву далась. И мужики все, лбы какие, стояли – не шелохнулись.

      – С вами поминать-то садились?

      – Садились только Ритус да сам командующий. Ритус-то он так посидел. Пить не стал совсем. Нам разливал. Сказал, что ему нельзя. А командующий-то выпивал, и выпивал хорошо.… Наутро послужили, вынесли гробики. В церковь занесли, отслужили панихиду. На кладбище отвезли, да и закопали соколиков. Понравился мне Ритус. Мужик стоумовой, хотя самый младший из братьев.

      – Не то военный?

      – Да, ну, брось. Волосатый какой. У военных враз обреют.

      – Не знаю, бабоньки, не интересовалась. Но понравился он мне сильно. Всё знает, всё умеет, но как-то ненавязчиво.

      – В церкви-то я видала их. Молодцы, конечно, мужики. Командующий, видно, Дашку всё уговаривал. Отвёл к окну и чего-то ей говорил-говорил. А когда панихида кончилась, кивнул ребятишкам своим, они Дашу за руки взяли с обеих сторон, так и шли, пока он гроб помогал выносить.

      – Путных их сразу видать. Вон Копыловы бабку хоронили. Прям, все на иномарках подъехали к церкви. Гроб дорогущий с откидной крышкой до половины. В церковь табором, да чего-то всё говорят, кричат. Мож, кто и своё, а слышимость-то сильная. Шум-гам – балаган да и только.

      – Да, командующий – попутёвей. Иномарки у его дома стояли. А на кладбище подъехали две машины попроще. Когда вышли мы из церкви, Ритус помин обносил, а к нему Семён подошёл. Я слышу, Ритус говорит, мол, подгоните к кладбищу две машины потихоньку. И всё. И за столом как-то посерьёзней. К иным придёшь служить, а там почитай, чуть ли не свадьба: «Ой, кума, как давно не видались». – «Ой, Игнатьевна, а как твоя корова?»

      – Ну, и помин хороший был?

      – Да он сейчас уж редко у кого плохой бывает. В магазинах всё есть.

      – Ребята теперь с Татьяной жить будут?

      – Не знаю.

      – Да им чего? Осталось два месяца доучиться. В ПТУ пойдут. Одна Алёнка. Небось, и Даша присмотрит за сестрой.

      – Конечно.

      Ещё долго сидели кумушки, перетирали косточки, как это водится на деревне. Уж очень нравится наблюдать со стороны, как другому человеку может быть плохо и как он с этой болью справляется.

      Вот Даша справлялась плохо. То ли много успокаивающего ей ввели, то ли действительно простудилась, но