Девочка, которая лгала. Марина Серова

сообщал мне, как она растет и развивается. Ничто не предвещало беды. Но потом произошла трагедия. Мне незачем больше жить, и только мысль, что некому позаботиться о моей внучке, не дает мне спокойно сойти в могилу.

      Евгения, я много слышала о вас, и только хорошее. О ваших профессиональных качествах я говорить не стану – здесь и так все понятно. Главное для меня другое. От моих друзей, на которых вы работали, я знаю, что у вас есть собственный кодекс чести. Что вы никогда не позволите причинить вред слабому. Что вас нельзя запугать и невозможно подкупить. Это и есть причина, по которой я обращаюсь именно к вам.

      Евгения, спасите мою внучку! Защитите девочку, которой угрожает опасность! Если потребуется, то защитите даже от ее собственной матери.

      Иосиф Сташевич наделен большими полномочиями, фактически он является опекуном малышки. Долгие годы он был другом нашей семьи. Я полностью доверяю ему и назначаю исполнителем моей последней воли.

      Не обманите моих ожиданий. Искренне ваша Елизавета Лазарева.

      Ницца, число, подпись».

      Я отложила документ и посмотрела на Сташевича.

      Адвокат наблюдал за мной, пока я читала.

      – Письмо написано в такой форме, что я не могу отказать, – произнесла я. – Конечно, я согласна. Хотя повторюсь – в детях я ничего не понимаю.

      Сташевич просиял, видимо, у него оставались сомнения, соглашусь ли я.

      – Нам стоит поехать туда немедленно.

      Сташевич убрал документы в сейф и вышел сообщить супруге, что отбывает по делам.

      Мы отправились на двух машинах – мой «Фольксваген» пристроился в хвост белому «Вольво».

      Иосиф Леонидович был неторопливым и основательным, и водил он так же, так что я, привыкшая жить на высоких скоростях, была вынуждена постоянно притормаживать, чтобы не обгонять иномарку адвоката.

      Стоя на светофоре, я постукивала пальцами по рулю и насвистывала сквозь зубы, размышляя над странным делом, в которое оказалась втянутой.

      Итак, что я знаю о гибели банкира Лазарева?

      Полгода назад, весенним утром, его машину обнаружили на грунтовой дороге. Дверцы машины были распахнуты, водитель исчез. Лазарев был одет, словно для выхода в свет, а убит тремя выстрелами в грудь. Это было странно – наш тихий провинциальный Тарасов давно не видел такого.

      Да, в девяностые здесь постреливали, несколько раз гремели взрывы, передел собственности шел полным ходом. Но уже к началу нулевых все пришло в гармонию. Никакой криминал, помимо ручного и прикормленного, не тревожил тихую гладь провинциальной жизни, а самые опасные люди носили дорогие костюмы, и их оружием был административный ресурс, а никак не «волына с маслинами».

      К тому же Лазарев был хоть и состоятельным, но все же его банк не приблизился и к первой сотне. Никакой выгоды от гибели Леонида Андреевича никто вроде бы не получил. Лазарев не был повязан ни с криминалом, ни с какими-либо «варягами» – бывало, что сторонние люди пытались зайти на территорию области, где их совсем не ждали, но таких меткими