Разрешите влюбиться. Лена Сокол

на стоящую подле него девицу, я скептически ухмыльнулся: он выбрал самую тощую напарницу, какую только смог найти среди пришедших на вечеринку. Хитро!

      Я повернулся к своей напарнице, на ней лица не было. Она не понимала, что происходит, и все еще пыталась вырваться. Уперлась руками в мою грудь в безуспешной попытке оттолкнуть и еще чаще захлопала глазами.

      – Эй, Настя. Настя! – Я взял в ладони ее маленькое личико. – Посмотри на меня. Ну ты чего? Мы их уделаем.

      – Это кто у него там? – пискнул знакомый голосок из толпы. Лидка. Вот же стерва. – Ого! Страшила, что ли? Да ла-а-дано!

      Я повернулся и посмотрел на нее гневным взглядом.

      Настя тоже посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос, и решительно выдохнула:

      – Ладно, Гай, я согласна.

      – Ты знаешь, как меня зовут? – усмехнулся я.

      Она облизнула губы, повернулась и стойко выдержала мой взгляд:

      – Только попробуй облажаться.

      – Чего? – я прямо-таки опешил.

      Она бросила короткий взгляд на наших соперников, встала на цыпочки и шепнула прямо мне в ухо:

      – Если ты проиграешь ему, то над тобой все будут ржать, а не надо мной, усек? Так что лучше сдохни, но выиграй!

      Я не смог разобраться, что это было – внезапно охватившая меня ярость от ее дерзкого поведения или радость от того, что она вдруг согласилась, но улыбнулся.

      – Ну что ж, постараюсь не сдохнуть.

      Как она вообще могла во мне сомневаться?

      Я быстро снял рубашку и накинул девчонке на плечи:

      – Надевай, не на землю же бросать.

      Она неуклюже продела руки в рукава и пошатнулась, словно теряя сознание.

      – Эй, ты чего? – Меня умиляло, как эта кроха злилась. – Ежа? Тебе плохо, что ли?

      У нее щеки раздулись от возмущения, одуванчиковые волосы еще сильнее распушились, а брови гневно сошлись на переносице, заставив ярче сиять большие голубые глаза.

      – Кто? – подалась она вперед. Хотела ухватиться за меня, да только руки полностью скрылись в длинных рукавах моей рубашки. И прошипела: – Как ты назвал меня?

      – Тише, тише, – выдохнул ей в ухо, подтягивая к себе, – все на нас смотрят. Я думал, тебе понравится. Это же ласково.

      – Не смей меня так больше называть!

      – Готовы?

      – Да, – поспешно отозвался я.

      – Еще раз обратишься ко мне не по имени, – предупредила малявка, закатывая рукава моей рубахи, – и тебе придется вместо меня тягать свою толстозадую подружку.

      – Это какую?

      – Вон, – она кивнула в сторону Лидки, стоящей на краю образованного круга со стаканчиком в руке и с застывшей на лице недовольной миной.

      – Лидку, что ли?

      – Ее самую.

      – Да какая ж она мне подружка? Я свободен.

      – Судя по ее физиономии, она так не думает. – Настя покосилась в ее сторону и поморщилась: – Если у меня будут проблемы, ты, мажорчик, ответишь своей головой.

      – Кто? – усмехнулся я. – Как ты меня назвала?

      – Лучше разомнись как следует, чем языком чесать, –